01.07.2020, 18:17
#2015
|
#2015 |
Генерал-лейтенант
|
Re: Завалинка 1.0
 Одесситка? Люба моя дорогая! Масечка, я немножко скажу, а ты потом меня ласково убьёшь. Я привык. Только, коврик постели у ног, чтоб было, куда падать телу, а душу мою пристрой у себя на щедрой груди, шоб далеко не отлетала. Одесситка – это загар, который хочется надеть на себя. Одесситка – это волна-убийца, нежно ласкающая бледные лодыжки, зазевавшегося на побережье мужчины. Одесситка – это громкая мудрость. Одесситка – это гордое повешенье белья во дворе. Одесситка – это приготовление обеда на уровне ведения военных действий с многонациональным империализмом. Одесситка – это толстое снисхождение к худому мужу. Одесситка - это колорит запаха духов, вкупе с едва уловимым ароматом жаренного подсолнечного масла. Одесситка – это солнечные очки, стоящие между тобой и молнией, способной вмиг обесточить атомную электростанцию. Одесситка – это грозные бигуди в гастрономе, торчащие из под косынки рожками флотской мины в надводном положении. Одесситка – это душенька с биточками из тюлечки со сроком годности в две молодости своих и одну твою. Одесситка – это понимание всего необъяснимого и объяснение всего не понимаемого. Одесситка – это нечеловеческий опыт в геополитике, при начальном знании географии. Одесситка – это тщательно выглаженные флаги разных властей, аккуратно сложенные вместе с лифчиками от разрозненных купальников в шифоньере. Одесситка – это металлург, льющий тебя, двор и родственников в нужную ему форму. Одесситка – это зависть напоказ, шикарным видом и яркой любовью к побеждённым. Одесситка – это эротика внутреннего колорита с учётом архитектурных особенностей любимого города. Одесситка – это убийство курицы над дождевой решёткой, с криками о тупом ноже и таком же муже. Одесситка – это отвлечённая и сочувственная симпатия к интеллектуальным мужчинам. Одесситка – это материнское всепрощение мужчинам романтическим сразу на третий день после самой романтики. Одесситка – это видение насквозь всего, от приёмов решения задач коммерческой арифметики Фибоначчи, до происходящего на дне соседской кастрюли с куриным бульоном. Одесситка – это знание подноготной всех, кто стоит с ней в одной очереди. Одесситка – это неожиданное цитирование посреди улицы стихов Пастернака и Цветаевой, прозы Бабеля и строчек из дневника Ахматовой о Мандельштаме. Одесситка – это, иногда внутреннее, чаще внешнее порицание прохожих с худыми собачками, и малышами без ниточек-складочек на запястьях. Одесситка – это подсознательное восхищение мужчиной с золотым зубом независимо от его остальной внешности. Одесситка – это верное ожидание мужа из плаванья, своего или чужого, или обоих вместе, неважно. Одесситка – это чистые полы и нелюбовь к шелковице, горсовету, и гостям с большим размером обуви. Одесситка – это постоянная нехватка чувства выполненного долга. Одесситка – это звук осы, залетевшей в комнату, держащий мужчину в постоянном напряжении от ожидания то ли укуса, то ли щекотания лапками в местах, до которых не дотянуться чтоб почесать. Одесситка – это мёд маленькими ложечками по воскресеньям, борщ с красным перцем вприкуску в понедельник, и все остальные дни месяца, - камбалка с шипами, которыми можно уколоть во рту, когда вкусно обсасываешь каждый. Одесситка – это солнечная милость побережья, дающаяся судьбой в кредит под пожизненные проценты. Одесситка – это сохранение величия, даже с петлёй на колготках. Одесситка – это народное пение в большом застолье, с опиранием на плечо мужа сверху, и колени чужого мужа под столом. Одесситка – это философские стирки полиэтиленовых пакетов. Одесситка – это мама всех увиденных на улице детей независимо от их возраста вплоть до пожилого. Одесситка – это протирание взглядом пыли на памятнике Дюку, бульварной пушке, и ланжероновских «фаберже», но так, шоб никто не видел. Одесситка – это величественное несение к Столярскому контрабаса в футляре в одной руке, и гениального чада в другой. Одесситка – это украшение пляжа с яйцами варёными вкрутую, и остывающим в мармите зелёным борщом. Одесситка – это самоходная установка «Мста -С» с резиновыми снарядами в фестонах и оборочках. Одесситка – это правильное слово двухметровому уличному наглецу, от которого, у того, на фоне внезапного онемения наступает скоротечное диарейное прозрение. Одесситка – это великое, трудно сдерживаемое терпение ко всем, кто не она. Одесситка – это новороссийская бо́ра утром, самум днём, степной ветер с казачьей песней в сумерках, морской бриз южной ночью. Одесситка – это в преклонных годах лёгкий пушок усиками над верхней губой, как средство усиления её авторитета у окружающих кондукторов и представителей власти. Одесситка – это женщина, дающая себя в долг ненадолго подержать, а потом возвращать ей всю жизнь с виноватым чувством благодарности. Одесситка – это, иногда спящий вулкан, со склонами, не остывающей лавы, обсыпанными цветками акаций, и с банкой икры из синеньких на вершине. Одесситка – это умный смех с прицелом на будущее. Одесситка – это лузганье семачек с изяществом английской королевы, и озабоченностью Королёва в ночь перед первым запуском человека в космос. Одесситка – это плодородный дождь вверх, переходящий в холодный душ вниз, с крупным градом пополам. Одесситка – это пышная сметана, которая легко сбивается в масло твёрже гранита, но съедобна гурманам, если с чёрной икрой сверху. Одесситка – это хитрость на грани мудрости, и мудрость за гранью нахальства. Одесситка – это клубничный аромат солёной кожи, которую можно облизывать, не обращая внимания, на прилипший к ней аркадийский песок. Одесситка – это тёплое мурчание у щеки, ощущение кошачьей лапки, с ненадолго спрятанными в ней коготками на твоём лице. Одесситка – это греческий экстаз, еврейская бережливость, русская доброта, украинская хозяйственность, цыганское ясновидение, болгарская покорность, турецкое янычарство, французское свободомыслие, молдавское трудолюбие, но всё это слегка, и не по паспорту. Одесситка – это мудрое материнство, хозяйственное самопожертвование, и матросская ласка к кораблю. Одесситка – это когда, даже больно, делают вкусно. Одесситка – это женщина с большой буквы «О», за которой вопросительные и восклицательные знаки, никак не договорятся, кого из них больше должно стоять в конце на коленях почётным строем. Рыбонька, никак не могу закончить слова за тебя, потому что, только начинаю! Я помню, что завтра на работу. Я помню, что в субботу у Ривкиных день рождения и нужно купить недорогой роскошный подарок. Сахар? Нет, не забыл, и таз для варенья с Дофиновки привезу. Фира не звонила. Коля придёт чинить унитаз в среду, сливай пока ведром. Мася, дай покоя, мне нужно натворить из букв счастья себе в стол для потомков! Ойц, а шо это у нас за штрипочки такие сказочные? Ма-а-ся… Ты так вышла из-за шкафа, шо я стесняюсь встать из-за стола. Где ты купила такой экстаз с резинками? А дети спят? Мася моя… Не туши свет. Иди ко мне медленно… Рига. Июнь 2020 г. © Copyright: Олег Озернов, 2020 |
  |
|
01.07.2020, 20:10
#2019
|
#2019 |
|
Генерал-лейтенант
|
Re: Завалинка 1.0
Ну а почему не следует пытаться перевоспитать одесситку...?!)))))))))
А потому что!!!  БОРЩ В ОДЕССЕ - БЛЮДО ТОРЖЕСТВЕННОЕ.  — Сема Накойхер таки да сволич! — веско объявила мадам Берсон, глядя косо в глаза тете Риве. — Он не хочит украсть для мене мозговую кость! — Накойхер — коммерсант, — уважительно возразила тетя Рива, — и ему выгодней украсть вырезку за пять рублей кило! — Но мене надо мозговой кость! — упорствовала мадам Берсон. — Для укрепления одноименного органа... — по-научному встряла тетя Маруся. — Для большую каструля борщ! — не приняла тетимарусин тезис мадам. — Роза будет варить борщ! — со скоростью тети Ани понеслось по двору. — Борщ — это вкусно! — подтвердил Межбижер, подслушивавший из подворотни. — Но Накойхер сволич! — попыталась убить их надежды мадам. — Мозговую косточку можно купить на Привозе! — постановила тетя Маруся. И добавила для утешения мадам. — А Сема пусть подавится! На том и порешили. Наутро мадам Берсон собралась на Привоз. Конечно, соседки предлагали свое участие в закупках. Но не мне вам говорить, что борщ — дело серьезное и требует личного присутствия на всех стадиях. Так что, вооружившись плетеной из конопли кошелкой и двумя авоськами, мадам поутру отправилась в путь. Ее провожали взглядами, похожими на те, которыми провожали Жанну д’Арк, по дороге к костру. Но мадам из всех Жанн знала только медсестру из поликлиники, поэтому возгордилась не очень. Что вам сказать... Еще тот Привоз сильно отличался от нынешнего. В самом начале базара, по левой стороне Новорыбной улицы шли длинные, приземистые лабазы, где торговали рыбой и немножко вином. В лабазах были мраморные столы и горластые торговки. Я вам скажу — таки торговкам было об чем горланить! На мраморных длинных столах копошилась рыба. Нет, РЫБА! Переливалась всеми цветами радуги, разложенная десятками свежая скумбрия! Отдельно, но уже поштучно лежала скумбрия-малосолка, причем одна рыба была разрезана на кусочки, чтоб люди имели, что пробовать и убеждаться. Совестливые мужики выпивали «стакан вино» и закусывали дегустацией, оставляя на прилавке по пять копеек. Как разведчики в маскхалатах, распластались на столах, старательно пряча белое брюшко, глоси, дальние родственники камбалы, деловито бугрившейся поодаль. Камбала — рыба не для простых. Ее подают на свадьбах и при встрече дорогих гостей, приехавших ненадолго. Чистым серебром отливали клады тюльки, фиринки, сардельки — этого товара для бедных, которым далеко не брезгуют и богатые. Кто откажется от сардельки, тушеной в масле и уксусе? А от биточков из фиринки? А от хлеба с маслом и тюльки сверху? Есть такие? Нет? То-то! А бычки? Я не забыл за бычки! За этих пролетариев Черного моря. Сколько у них профессий! И каменщики! И кнуты! И песочники! Но костлявы... Но это между нами совсем! Правда? За кефаль не буду. Потому что, где тот Костя и где та кефаль? В банных тазах шевелят мокрую тряпку-занавес раки. Они не по пять и не по три. А всего лишь по рублю. Но суровые покупатели дорожатся и придирчиво спрашивают: — Откуда? — Из Маяков! С бублика! — заученно отвечают торговки. На лучшем из столов отдыхает щука. Отдыхать ей недолго. Потому что без нее рыба фиш, которую так любят на русских свадьбах, украинских именинах и еврейском торжестве брис, всего лишь подделка, годная чтоб кормить бездомных котов и Межбижера. Сверкает всеми своими зеркалами карп. Деловито щурится судак... Ой, пошли уже отсюда, потому что мадам Берсон уже сладко поругалась с торговкой рачками. Что? Вы не знаете, что такое рачки? Вы откуда? Из Орла? Так летите себе без несчастья. И не мешайте мадам покупать газетный фунтик вареных рачков за десять копеек вместо двадцати. Сошлись на пятнадцати. За каких-то полчаса. Окрыленная победой, мадам потопала в мясной корпус. О, мясной корпус это что-то! Тут разговаривают с достоинством и не визжат, как торговки картошкой. Тут товар для людей понимающих, имеющих свою копейку и авторитет у соседей. Нет, конечно, есть идиоты, берущие биточное мясо для котлет. Про таких говорят: — Каждый сам себе адиот! — и обвешивают мастерски, но нахально. — Они, наверное, с газводы! — говорят про таких. Мадам — из уважаемых людей. Ее тут даже слегка боятся и еле-еле обвешивают. Она зорко, как Илюша Муромец с картины на стене, оглядела окрестности. Рубщик Кадик с Карла Маркса был на месте, и мадам пошла к нему, с трудом растягивая улыбку. Рубщик мяса... Что вы понимаете? Это же аристократ Привоза. В каком-то Букингемском дворце — герцог. А на Привозе — рубщик. И то — это две большие разницы. Может ваш хваленый герцог разделать сто кило так, чтоб двадцать пошло ему, а те же сто хозяину туши? И еще взять немножко денег за труды! То-то! Сахарная мозговая кость для мадам появилась как из-под земли. И почти даром. Кость была облеплена мясом, как летняя пивная будка народом. Более того, рубщик еще и разрубил ее на несколько частей. Довольная мадам пошла за салом. Сало занимало — и по праву! — целый ряд длиной метров пятьдесят. Но в две стороны! Какого тут сала только не было! Но мадам знала, что ей нужно. Она брезгливо — да-да! — обходила прилавки, где сало было тоньше, чем в ладонь, игнорировала толстое сало, но без мясной прослойки и брезгливо отворачивалась от продукта, который немного, хоть чуть-чуть, отдавал желтизной. Всего вероятных кандидатов на то, что они будут осчастливлены мадам, осталось, после первого круга человек двадцать. И мадам пошла на второй круг, интересуясь ценой, происхождением и рационом. Отобраны были те, кто кормил кукурузой. Это сузило круг до пяти претендентов. А потом... Еще какой-то несчастный час и сало куплено! Но на настоящий борщ нужна еще постная свинина или телятина... При таком выборе... Короче, еще час с кусочком. Мадам уже немного спешила. Выйдя на воздух, мадам вдохнула полной — я бы даже сказал: очень толстой! — грудью и впустила в уши посторонние звуки. — Дрожжи! Дрожжи! — надрывались цыганки. — Примусный иголка! Примусный иголка! — голосили евреи. — Нафталин! Нафталин! — вписывались в хор и вмешивались прочие нации. Отмахнувшись от них, идет мадам в овощные ряды. Ее знают... Некоторые готовятся к обороне, некоторые трусливо бегут, укутав свой товар рядном и умолив соседа: — Дядя Гриша, постерегите, Христа ради! А мадам должна столько купить! Перечислить? Нате: картошку надо, морковку, буряк, капусту надо, а зелень, а перец сладкий, а лук-чеснок? А фасоль? Белую крупную фасоль, которую придется замочить очень заранее! Ша! А томат? Борщ без томата не бывает! Только в Одессе делают такой густой, темно-вишневый, ароматный томат! Знающие люди даже мажут его на хлеб и имеют от этой еды удовольствие, почти такое же, как Дуся Гениталенко от своего мужа Вани, если он трезв и серьезно настроен. Нагруженная, как на войну, борщеприпасами, притопала мадам домой. Было уже за полдень, а дел впереди невпроворот. Борщ в Одессе — блюдо торжественное. Но трудное. И требует, кроме времени, еще и минимум два примуса. — Зачем? — спросят люди несведущие, избалованные газовой плитой и полуфабрикатами. Ну, что им сказать? Я добрый. Я продолжу рассказ, а вы впитывайте, как раскаленный июлем организм впитывает холодное пиво. Но тогда есть опасность, что ваше нынешнее счастье покажется вам худым и бледным. Вам не повезло. Вы — и я, увы — живете в то время, когда обед готовят для себя. Готовят... Или, чаще, покупают... На один примус мадам поставила ведерную кастрюлю с мозговой костью, на вторую — сковородку диаметром с колесо от велосипеда «орленок», на котором гоняет без всяких правил рыжий Шурка. Пока вода закипит, а сковородка раскалится, можно нарезать сало аккуратными кубиками. И нашинковать лук. А потом сало кинуть на сковородку. Пусть скворчит и выжаривается до шкварок. Шкварки очень полезны. Если кто понимает. На второе мадам сделает пюре. А какое пюре без жареного лука и шкварок? Сняв шкварки, мадам кинула в сковородку, прямо в растопленное сало, лук. Пусть себе жарится. А мадам, пока, натрет морковку. Морковка очень крупная и что-то напоминает... Но зачем отвлекаться на глупости? Ой, надо успеть почистить от кожуры парочку буряков. Лук, лук мешать! А то подгорит! А над варевом в кастрюле уже подымается желтый шум. Снять, немедленно снять! А то, не дай Бог! — закипит и борщ будет мутным, как глаза у Камасутренко, когда он с похмелья. Лук уже почти золотой. Тогда можно кинуть в зажарку много тертой морковки и закрыть все крышкой. А в кастрюлю кинуть свеклу. И фасоль. — Фасолю! — как говорит мадам. Уф! Нет, не «уф!». Надо отделить зелень от черенков, и черенки, связанные ниткой, кинуть в варево. И парочку чищенных луковиц. Можно присесть? Куда там! А чистить картошку, а шинковать капусту и перец? А вынуть свеклу из кастрюли и, обжигаясь, разрезать на куски, чтоб быстрей остывала для шинковки, а добавить чашку жидкости из кастрюли в сковородку? А попробовать ножом мясо? И вытащить в миску. А вынуть кости вместе с их мозгом? Мясо нарезать кубиками и опять в кастрюлю. С мозговых костей тоже снять мясо и тоже нарезать. И опять в кастрюлю. Натереть свеклу. Горячо? Но мадам терпит. Еще чашку бульона в сковороду. И тертую свеклу туда. И закрыть крышкой. И открыть крышку и добавить две ложки сахара. Но столовых. И полных! Не пожалеете! А теперь... Мадам разводит в кружке томат. Три столовые ложки. Как пахнет! И все это туда же — в сковородку. А из кастрюли надо вынуть черенки зелени и лук! Зато кинуть капусту с картошкой и перцем. И выбить, наконец, мозг из костей и отправить обратно в кастрюлю. Можно присесть... И вскочить. И пробовать, пробовать. Соль! Надо кинуть соль. Мясо. Оно готово! Картошка. Легко протыкается ножом. Фасоль. Слава Богу, готова! И... Венец! Сковорода с зажаркой опустошается в кастрюлю. Все перемешивается. Все? Нет. Еще чуть-чуть. Зелень, срезанная с черенков, мелко шинкуется. И в кастрюлю ее! И крышкой, крышкой закрыть! И выключить примус. И сесть, бросив руки на колени. Но разве дадут спокойно посидеть эти крахаидлы, изверги и аферисты? Разве оставят они в покое несчастную женщину? Ну, зачем, зачем в этом еврейском городе Одессе у всех, даже антисемитов, такие длинные носы, чующие борщ из любого места двора и, частично, улицы Жуковского? И идут, идут соседи на запах, рассеянно расталкивая друг друга. Но для всех найдется место и тарелка с борщом. А как же? — Сегодня — готовишь! — ты, а завтра я... — как поет Германн из Оперного... Александр Бирштейн |
|
|
Линейный вид
