[ezup]

«Выстрелил и забыл?»

Самый масштабный и интенсивный военный конфликт с 1945 года в истории, именуемый специальной военной операцией, серьезно перемешал карты военным со всего мира. Относительно тактики и стратегии в новых реалиях разговор отдельный, требующий серьезного осмысления.

Самое интересное сейчас разворачивается в деле использования отдельных образцов и даже целых классов вооружения. Кратко остановимся на самых резонансных примерах.

Еще до 24 февраля 2022 года буквально из каждого утюга вещали о неприспособленности танков к современному полю боя. И спецоперация это подтвердила – достаточно вспомнить настоящий танковый геноцид, который устроили ракетные установки и гранатометы по обе стороны фронта в начале конфликта. В первые месяцы СВО танки гибли впечатляющими темпами и объемами.

Казалось бы, дни тяжелой бронетехники на поле боя сочтены?

Так бы случилось, если бы нашли танку адекватную замену. Но аналога так и не придумали. А 125-мм пушка, бьющая прямой наводкой по вражеским укреплениям, играет очень большую роль.

Автор книги «Шторм Z. У вас нет других нас» Даниил Туленков, которого называют вторым Хемингуэем и Ремарком, именно о танке отзывается как о самом страшном оружии. Бьет точно и прямой наводкой, после звука «выхода» сразу же накрывает снарядом, не оставляя времени для смены позиции. И как средство прорыва обороны противника у танка пока нет конкурентов.

Есть большие сомнения, возможно ли вообще создать адекватный заменитель тяжелой гусеничной колесницы с мощной пушкой на поле боя. Да, он уязвим, дорог и неповоротлив, но без него пока никак.

Гораздо больше вопросов возникает к тактической авиации. Есть все основания полагать, что дорогостоящие самолеты последних поколений решительно ничего не могут сделать даже с системами ПВО советских времен.

Для чего нужны Су-34, если последние месяцы они работают преимущественно по целям бомбами с УМПК с удаления в 30–60 км? Для такой нехитрой работы подойдут на порядок более дешевые самолеты.

Сложно представить, какие эмоции сейчас испытывают разработчики и покупатели F-35, стоимость каждого из которых переваливает за 100 млн долларов. В будущей войне они также будут планирующие бомбы подвозить противнику? И таких примеров множество.

Справедливости ради каждый крупный военный конфликт так или иначе перекраивал оружейные арсеналы мировых держав. Спецоперация, судя по всему, ставит крест на противотанковых ракетных комплексах. По крайней мере, в привычном для нас понимании.

Виновниками ситуации, когда дорогостоящие ПТРК готовы уйти со сцены, стали дешевые и широко распространенные дроны различных мастей.

Изделия III поколения изначально предназначались для работы по танкам с минимально возможными рисками. Javelin требует некоторого времени на охлаждение тепловизионной матрицы для наведения, и после пуска оператор может быть свободен.

Аналогичным образом работает Spike, отличаясь чуть менее шокирующей стоимостью ракеты 200 тысяч долларов. Напомним, что каждый пуск американского «дротика» обходится в 250 тысяч. Сравнение не очень удачное, но наглядное – десять ракет Javelin по своей стоимости примерно равны одному танку.

А теперь подумайте, что выгоднее иметь в боевом подразделении, один танк, решающий кучу задач, или расчет ПТРК с десятью ракетами?

Вопрос, скорее, риторический. Но факт остается фактом, примеров успешного применения Javelin на Украине исчезающе мало. Если бы изделие эффективно работало, то украинские националисты документальные фильмы сняли бы про чудо-оружие.

Убийцы ПТРК


Не стоит считать, что только ПТРК III поколения изжили себя в СВО. Слабо представлены на фронте украинские «Стугны» и американские TOW.

Если говорить о российской стороне, то наибольшего расцвета противотанковые ракеты достигли летом прошлого года, когда расстреливали наступающую бронетехнику ВСУ с больших дистанций. Справедливости ради никакого вменяемого прикрытия от воздушных атак наступающие подразделения националистов так и не получили. Поэтому противотанковые ракеты воздушного базирования, способные работать с большого удаления, пока еще актуальны.

И комплексы наземного базирования, работающие на удалении в несколько километров (порой десятков) вне прямой видимости, также нашли себя в СВО. Только называются они барражирующими беспилотными боеприпасами и имеют весьма отдаленное отношение к ПТРК. Хотя и взяли на себя непростую ношу борьбы с вражеской броней. Например, БПЛА Zala Lancet, несущий кумулятивную боевую часть.

Все остальные категории противотанковых ракет заменяют дешевые дроны, собранные на коленках в гаражных условиях. Это настоящие короли неба на Украине, одновременно универсальные и эффективные. Зачем рисковать жизнью, подтягивая к линии фронта 56-килограммовый «Корнет» или 93-килограммовый TOW-2, если можно организовать одного оператора FPV-дрона, который из блиндажа за несколько заходов способен сжечь колонну танков? Надо только обеспечить ему целеуказание с «Мавика».

Характерен пример с БМП M2 Bradley, которая должна была стать настоящим истребителем российских танков. Именно этим она себя зарекомендовала в свое время в Ираке, работая в пустыне по Т-72 ракетами TOW. В начале 2023 года официальный представитель Пентагона Патрик Райдер открыто назвал M2 Bradley для Украины «не танками, а убийцами танков». Максимум, на что способны сейчас американские БМП – это обстрелять посадки из своего Bushmaster и, высадив десант, ретироваться. Стоит признать, нередко у машин такое получается неплохо.

Очень вовремя подоспела публикация Associated Press, информирующая о выводе танков Abrams M1A1 с линии фронта вглубь оборонительных порядков националистов. Вынудили командование ВСУ на такой шаг не 125-мм снаряды российских танков, ни мины, ни артиллерия, и, тем более, не ПТРК. Копеечные FPV-дроны создали на фронте своеобразную "зону запрета доступа" для натовских танков. И это лишь одно из подтверждений смены противотанковой парадигмы на СВО.

На бумаге FPV-дрон с подвешенной к раме РПГ-7 проигрывает любому ПТРК почти во всем – прежде всего в скорости и бронепробиваемости. Но он может ударить в самое уязвимое место, а стоимость позволяет не переживать о потере даже десятка изделий.

В настоящее время ни одна штатная системы обороны танка не позволяет вычислить расположение оператора дрона, в то же время засечь пуск ракеты ПТРК теоретически можно. И даже принять меры для защиты и поражения оператора. Танкостроители сейчас в поиске эффективного ответа на угрозу FPV и пока далеки от решения проблемы.

При этом бороться с танками способны и многоразовые БПЛА, сбрасывающие на крышу и МТО кумулятивные суббоеприпасы, либо вообще противотанковые гранаты времен Второй мировой войны. Квалификация оператора дрона в этом случае стремится к нулю – обучить пилотированию Dji Mavic можно и первоклассника.

Тотальное удешевление и вульгаризация уничтожения танков ставит крест на дорогостоящих ПТРК. Прежде всего, систем III поколения, разработка которых требует сотен миллионов инвестиций.

Аналогичным образом погибает идея активной защиты танков. Опять же, в привычном нам понимании.

Сложилась парадоксальная картина, когда сверхдорогой боеприпас (допустим, Javelin), пытается прорвать не менее дорогую активную защиту танка (например, «Афганит»), но все обесценивает копеечный FPV-дрон, которым управляет вчерашний школьник из блиндажа.

Стоит ли отказываться от ПТРК окончательно?

В варианте носимого комплекса сейчас он менее выгоден, чем универсальные дроны, способные и в городе отрабатывать на кинжальных дистанциях, и в степях Запорожья поражать цели. Самоходные ПТРК типа «Штурм-С» и «Хризантема-С» также слишком заметны и проигрывают дронам в отношении «цена-эффективность» еще больше, чем носимые комплексы. Пожалуй, только под крыльями вертолетов ПТРК сейчас более или менее уместны, но и здесь противник должен обладать чисто символической ПВО.

Вариантом дальнейшей эволюции могут стать сами дроны, примерившие на себя роль носителя противотанковых ракет. Это станет возможным при появлении на танках комплексов антидроновой защиты по-настоящему эффективных. И вот тогда тяжелые БПЛА типа «Бабы-Яги» снарядятся «Стугнами», и запустится новый виток гонки вооружений в СВО. Но это будет уже другая история.

• Евгений Федоров