[ezup]

Часто вспоминаю преподавательницу истории дошкольной педагогики. Красивую женщину с фигурой «песочные часы», очками-стрекозами, стильными костюмами размера XS и гривой вспененных волос. Она была такой модной, что, конспектируя предмет, обязательно на полях зарисовывали модели ее одежды. Что-то напоминало твид Коко Шанель, что-то - барные жакеты от Кристиана Диор. Крохотная сумочка, умещавшая пудреницу, и кипа бумаг под мышкой.
Она обожала науку и служила ей верой и правдой. Постоянно над чем-то работала: то над кандидатской, то над докторской. Жила в библиотеке Вернадского и мечтала об Александрийской. Проводила педагогически эксперименты и совсем не занималась личной жизнью, хотя на тот момент уже перевалило за тридцать.
Однажды пришла на лекцию в слезах и долго не могла собраться. Держалась за кафедру и за свои инсайты. Потом вдруг заговорила… Не о гуманистических взглядах Сухомлинского и новаторских идеях Шацкого, а об одуванчиках. Преподавательница уже десять лет ходила на работу через раскидистый луг и только сегодня впервые отметила сотни желтых помпонов.


Подобных историй – множество. Мой папа лишь через три года заметил на кухне досточку, расписанную хохломой, а подруга обнаружила, что у бабушки в ушах серьги с рубинами, только когда старушке потребовался слуховой аппарат.
Вот и сейчас . На улице полным ходом весна. Мигают звезды форзиции, и солнце растекается жидким рыбьим жиром. У цветов приподнятые юбки. Ветки с нахохлившимися почками напоминают беседочные узелки. Ветер стал резче и контрастнее. Тени – длиннее на пол аршина. Земля в клумбах темнее, будто в нее добавили цикорий, а в днепровскую воду – голубое вино.
Мы почти ничего не видим. Не исследуем тени, напоминающие тибетские мандалы, и не наблюдаем за луной и ее траекторией. У нас на первом месте уваренные до нужной консистенции новости и разъедающий известью карантин.
В подобные минуты учусь у дочери. Каждый день она подолгу рассматривает канализационные люки. Подходит к ним вплотную и пытается повторить пальцем загогулины. Разглядывает с таким интересом, будто в них зашифрована гравюра «Иаков пасет стада Лавана» или «Едоки картофеля» Ван Гога. Затем сосредотачивается на прошлогодних акациевых парашютах, ореховой скорлупе и вялой, еще не проснувшейся гусенице. Я беру с нее пример и стараюсь смотреть внимательнее. Вот разогретый щебень. Ряд пришвартованных машин. Мелом на асфальте «Анечка, выходи за меня замуж!» Сонный не зашторенный барбершоп, одичавший за зиму шиповник и кошка, будто из стиха «Усатый-полосатый».
В неопознанном кусте - косяк воробьев, а в канализационном люке действительно «Едоки картофеля».

Ирина Говоруха