[ezup]

Если на ухо наступил медведь…


Приближается юбилей выдающегося конструктора, гражданина и патриота Отечества — Михаила Тимофеевича Калашникова. Так получилось, что в период освоения производства его автомата на Ижевском мотозаводе, а затем и на «Ижмаше» в Ижевске находились немецкие технические специалисты по стрелковому вооружению и производству мотоциклов. Этот факт, а также внешнее сходство автомата Калашникова и штурмовой винтовки StG-44 немецкого конструктора Хуго Шмайссера дают повод для различных версий его причастности к разработке лучшего образца стрелкового вооружения современности, начиная от скромного «давал советы» до обвинений в абсолютном плагиате или даже прямой разработке АК-47. Венцом абсурда вокруг якобы причастности немца к разработке автомата стало оскорбительное изображение взрыв-схемы немецкой винтовки на барельефе памятника Калашникову в Москве.

Очевидно, что вся эта шумиха исходит от патологических ненавистников России и явно шизоидных личностей, помешанных на идее собственного величия на медийном пространстве. При этом Шмайссеру приписываются такие фантастические заслуги в области разработки стрелкового вооружения, о которых даже он, не лишенный честолюбия, и не подозревал.

Для того чтобы разобраться в истинных заслугах Шмайссера в развитии стрелкового вооружения и оценить его конструкторский уровень, надо разбираться в нескольких областях, поэтому, прежде чем взглянуть на опубликованные патенты Хуго и Ханса Шмайссеров, необходимо усвоить следующее соображение, без которого всякие оценки сумрачных тевтонских гениев не будут иметь никакого смысла.

Если человеку на ухо наступил медведь, то ему не следует рассуждать о новаторских идеях Альфреда Шнитке в его первой симфонии. Оружие — это не просто набор тактико-технических характеристик, фамилия конструктора и год принятия на вооружение. Для настоящей оценки необходимы знания в области баллистики, основ технологии и производства машиностроения, специальных разделов машиностроения (принципов работы автоматики, способов запирания ствола и др.), исторического периода создания образца и общих законов развития. Несоблюдение этого условия будет говорить об элементарном дилетантизме авторов таких вот, например, перлов:
…в 1949 году советская штамповка не могла обеспечить качество ствольных коробок автоматов Калашникова


или
Шмайссер создал нечто эпохальное — короткий скорострельный карабин…
.

Конструкция MP-18


В заслугу Хуго Шмайссеру ставят два образца: пистолет-пулемет MP-18 и штурмовую винтовку StG-44. Они оба появились в конце двух мировых войн, обозначили определенные вехи в истории и оба длительное время серьезно не воспринимались, пока в первом случае война в Латинской Америке с использованием немецких пистолетов-пулеметов, а затем автомат Калашникова во Вьетнаме не заявили об утверждении нового класса в стрелковом вооружении.

Итак, MP-18. Первое, с чего нужно начинать, это с опровержения мифа о том, что пистолет-пулемет разрабатывался по заданию германского генштаба как наступательное оружие для немецких штурмовых отрядов и якобы даже применялся ими в одной из наступательных операций. Документа за подписью Людендорфа или Гинденбурга, утверждающего техзадание на разработку пистолета-пулемета как оружия для штурмовых групп, никто не видел, и хотя это не доказательство того, что его не существует, есть масса фактов, косвенно подтверждающих, что первые пистолеты-пулеметы разрабатывались как оборонительное оружие. Это в первую очередь расположение магазина, уменьшающее профиль стрелка при ведении огня из окопа — сбоку у MP-18 или сверху у Beretta Model 1918.

Первоначально в штат обслуживания MP-18 входило два бойца, один из которых был подносчиком патронов. Как-то сомнительно, чтобы в штурмовой операции был задействован воин, основной обязанностью которого было снаряжать магазины и подавать их бойцу, вооруженному автоматом и находящемуся в постоянном движении.

Второе —знание особенностей тактики ведения боевых действий, сложившихся в ПМВ. Не буду на ней останавливаться, но именно она повлияла на появление нового класса оружия — ручного пулемета, в развитии идеи которого в дальнейшем появились автоматы под пистолетный и промежуточный патрон. Шмайссер в хороводе этих событий занимает такое же место, как Федоров, Ревелли или Шоша, первый ручной пулемет которого «недопулеметом» называют только недоумки. Хотя бы потому, что пулемет Шоша хоть и был жутко ненадежен, но появился вовремя и свою роль сыграл. Ответом (или параллельным решением) на создание пулемета Шоша было создание ручного пулемета под пистолетный патрон, который прошел свою короткую эволюцию: от двухствольного авиационного варианта Villar Perosa, переместившегося в окопы и трансформированного до привычного варианта в виде автоматического самострельного карабина.

Появление автоматического оружия под пистолетный патрон — закономерный итог технической эволюции, а не сиюминутное гениальное озарение, как любят представлять себе люди, не сведущие в законах развития. Революцией в развитии может быть только научное открытие в смежной области, например, изобретение бездымного пороха и разработка на его основе унитарного патрона, позволившего создать автоматическое самозарядное, а затем и самострельное оружие. Как правило, на этом этапе изобретения и новации растут как грибы, масса изобретателей, разработчиков, предпринимателей пытаются застолбить свои участки подачей заявок на патенты, выводят на рынок сырые продукты, пытаясь оттяпать свой кусок, душат конкурентов, занимаются промышленным шпионажем, плагиатом. Другими словами, идет обычная борьба за существование путем отбора более сильных и наглых, называемого сэром Чарльзом Дарвином «естественным».

На этапе же эволюции происходит трансформация прототипов. Для пистолетов-пулеметов прототипами были пистолеты с возможностью автоматической стрельбы и использованием жесткой кобуры вместо приклада и самозарядные карабины под пистолетный патрон. Кое-что из этого выпускалось и на фабрике Теодора Бергмана, где трудился их конструктор — Луис, отец братьев и сестер Шмайссер.

Отношения к военному делу эти образцы не имели, а предназначались в основном для спорта и охоты.

Обратимся теперь непосредственно к конструкции MP-18, в котором используется патенты 319035 и 334450, авторство на которые приписываются Шмайссеру, а заявителем является Теодор Бергманн.

В формуле патента 319035 заявляется два признака. Первый касается устройства затвора, в котором располагается подвижный ударник и в который упирается возвратно-боевая пружина. Второй — способ запирания затвора в крайнем заднем положении путем зацепления рукоятки затвора за вырез в ствольной коробке. Тут явно прослеживается прототип — типовая оконная или дверная задвижка. С точки зрения гениальности ничего такого, чтобы не обойти этот патент малой кровью, не наблюдается.

Вкратце о патентах как таковых


Вкратце о патентах вообще. Ценность патента определяется тем, насколько сложно и дорого его обойти, а обойти его можно всегда. Все решает рынок, если найдется конструктор, который предложит сходное решение, например, зацеплять рукоятку не за вырез в ствольной коробке, а за вырез в цевье, то цена такому патенту сами понимаете какая. Другое дело, например, отверстие на конце иглы в швейной машине или на клинке ножа Spiderco. Как ни напрягайся, получится сложнее и не технологичнее, тут проще заплатить автору.

В патенте 334450 описывается способ запирания откидной затворной коробки защелкой, для работы которой используется сила возвратно-боевой пружины. Вот это уже изобретение из разряда очень высокой категории. Одна деталь используется для выполнения трех функций. Знакомые с ТРИЗ меня поймут сразу. Сходное решение применяется в автомате Калашникова, отличие в том, что у него запирается крышка ствольной коробки, а у Шмайссера вся коробка, вращающаяся на шарнире.

Но. Использование силы пружины для трех функций — это замечательно, а вот подробный чертеж в патенте — это уже лишнее. Поэтому, когда Бергманн не разрешил Шмайссеру производить MP-18, Шмайссер, чтобы обойти ограничения по собственному патенту (если только действительно автором был он), просто изменил форму пружины и узел защелки в MP-28.

Конечно, нельзя обойти щекотливый вопрос и о первенстве MP-18 или Beretta M1918. Скажу сразу: он не имеет смысла. Каким моментом будем обозначать первенство? Датой принятия на вооружение? Но два образца, принятые с разницей в несколько месяцев, говорят только о расторопности штабных работников, чуть быстрее оформивших документы. Датой подачи заявок на патенты отдельных узлов, использованных в окончательном изделии? В этом случае выигрывает итальянец, так как в нем используются решения, запатентованные в 1915 году.

Подведём итог


Появление пистолетов-пулеметов — закономерный виток эволюции в техногенезе. Задуманное в качестве оборонительного окопного, оружие прошло свой путь и в качестве полицейского, и в качестве штурмового, и в качестве персонального компактного, такого, как MP-40. Роль Хуго Шмайссера (как конструктора) в создании одного из первых образцов вполне заслуженна. В целом удачная по простоте разработка гарантировала победу в конкурсе и принятие ее на вооружение в германской армии.

Такое достижение вскружило голову молодому изобретателю. На горизонте замаячила слава Илона МаскаИсаака Меррита Зингера. Уйти от Бергмана, создать свое производство, патентовать свои разработки, давить ими своих конкурентов и жить припеваючи в лучах славы гениального изобретателя. Это ли не цель желанная, как говорил принц Датский. На деле все оказалось гораздо сложнее. Попытки создать свое предприятие «Industriewerk Auhammer Koch und Co.» по управлению правами на патенты Хуго и Ханса Шмайссеров привели к тому, что оно работало в убыток и дошло до фактического банкротства, грозя лишить братьев прав на все их патенты. Пришлось создавать новое, «Gebrüder Schmeisser», и переводить права на него.

Новые разработки не находили покупателей, просто не представляли никакого коммерческого интереса или не приносили ожидаемых прибылей. Дело закончилось рейдерским захватом фирмы Карла Готлиба Хэнеля после его смерти. Его молодой сын, не имея способности ни к техническому творчеству, ни к административным делам по управлению предприятием, пошел на поводу у двух братьев, отдав им треть акций на предприятие отца. При этом братья отыгрались за работу у Бергмана на полную катушку. Помимо должностных окладов, они начали получать проценты за использование своих изобретений, размеры которых сами и устанавливали, поэтому доходы братьев многократно превышали доходы собственников — семьи Хэнель.