[ezup]

Каждую ночь на его небосводе появляется новая луна - вчера она была цвета апельсинового желе, завтра, возможно, вылиняет до пергаментной бледности, а через пару недель превратится в месяц - тонкий дынный ломтик. Луне нет до него никакого дела, как, впрочем, и ему - до луны. Он живет очень уединенно - в крохотной хижине, заботливо отделенной бетонными перегородками от таких же одиноких обиталищ, находящихся справа, слева, а также выше и ниже этажом.

В редкие минуты, свободные от созерцания камней мостовых и вызывающе стройных мачт фонарных столбов и строительных кранов, он собирает крупицы вечности и, когда крупиц накапливается достаточное количество, варит из них липкую кашицу, которой приклеивает к стенам своей лачуги особенно полюбившиеся обрывки пейзажей и лоскутки запахов.

А еще у него есть кошка. Хотя вообще-то это она думает о нем как о чем-то, ей принадлежащем. Наверно, правильней будет сказать - кошка живет в том же пространственно-временном измерении, что и он. Кошка назначила его богом. Довольно бестолковым и молодым, но все-таки богом. Она с тем же успехом могла бы считать его ножкой стула или диванным валиком, но иметь собственное личное божество - это ведь намного приятней, не так ли? Да и кем еще он может быть, если у него в аквариуме живет самая настоящая золотая рыбка - да, да, та самая, которая может исполнить любое желание - а он настолько занят своими мыслями, что иногда даже забывает ее покормить, не говоря уж о том, чтобы почистить этот самый аквариум, заросший водорослями и тиной? Порой его поведение умиляет кошку настолько, что она даже улыбается ему. Но чаще всего, увлеченный разгадыванием очередного не слишком сложного, но все-таки требующего некоторого умственного и душевного напряжения ребуса вроде изобретения вечного двигателя, он не замечает ее улыбки. Тогда кошка обижается и исчезает. Но он не переживает из-за ее отсутствия - он знает, что так или иначе она придет снова - кошки всегда возвращаются к своим богам.

Пару дней назад он варил себе кофе и совершенно случайно получил эликсир вечной молодости. Подумал хорошенько и выплеснул радужную жидкость в окно. Об эликсире так никто и не узнал. Никто, кроме кошки, которая слизнула с подоконника три переливающихся на солнце капельки и с удивлением отметила, что начинающая седеть шерсть на лапах снова стала серебристой.

Если долго думать над чем-нибудь, то рано или поздно придешь к выводу, что все не имеет никакого смысла - эти слова можно было бы выгравировать на латунной табличке, а табличку прибить к его двери. Сам он не сделал этого только потому, что все эти действия тоже совершенно бессмысленны. Поэтому он не стал великим ученым, знаменитым художником или кровавым диктатором. Поэтому - и еще потому, что просто лень. Зачем открывать антигравитацию, если они с кошкой без всяких формул, хитроумных механизмов и научных обоснований, умеют летать над городскими крышами? К чему холсты, бумага, масло и акварель, если за окном из года в год заходит одно и то же солнце? Зачем подчинять миллионы людей своей воле, казнить и миловать, награждать и наказывать, если через несколько столетий никто даже не вспомнит твоего имени? Он мог бы перевернуть весь мир с ног на голову, если бы знал, зачем. Наверно, он никогда не решится умереть. По той же причине.

Иногда он спотыкается о валяющийся в коридоре о философский камень - огромный булыжник, который он зачем-то принес домой с прогулки - и громко ругается. Тогда кошка, чтобы не захихикать и не сморозить какую-нибудь глупость - увы, увы, кошкам запрещено говорить, а ведь они могли бы рассказать много интересного - прикрывает лапой морду и прячется за пылящейся в кладовке недоделанной машиной времени. Кошка с удовольствием вынесла бы этот камень на помойку, но, к сожалению, кошачьи тела не созданы для того, чтобы таскать философские булыжники.

А вчера снова появлялся этот ужасный йети - хозяин давно перестал обращать на него внимание, а вот кошка очень расстраивается. Во-первых, йети ужасно пахнет, во-вторых, после его визитов на ковре остаются комочки снега, которые потом превращаются в маленькие лужицы, а это так неприятно - наступать на них лапами. Йети появляется обычно всего на пару минут, которых ему вполне достаточно, чтобы наследить, стащить из книжного шкафа очередной томик научной фантастики и снова скрыться в неизвестном направлении, просочившись через стену в прихожей. Каким непостижимым образом это грязное и крайне недисциплинированное существо умудряется возвращать книжки в целости и без жирных пятен - для кошки остается загадкой.

Но если не обращать внимания на такие мелкие неприятности, как визиты снежного человека, рождение новых вселенных в отдельно взятом стакане, забыть об искривлении пространства за платяным шкафом и не прислушиваться к противному кваканью царевны-лягушки, живущей между ванной и умывальником, жизнь кошки и ее хозяина можно назвать спокойной и размеренной. Ведь главное - это уверенность в том, что завтра будет новый день. День, который ничего не изменит. Да и что может произойти такого, что нарушило бы обычный уклад их жизни?

Иногда кошке становится так скучно, что она не отказалась бы от парочки ядерных взрывов в скверике за окном, нашествия зеленых человечков с Марса или внеочередной мировой революции - просто так, для разнообразия - и, наверно, хозяин согласился бы все это для нее устроить, если бы кошка могла говорить и попросила бы его об этом.

Но кошка молчит и, глядя по ночам на луну - то апельсиновую, то дынную, то пергаментно-бледную, думает, что было бы гораздо вкуснее, если бы луна была похожа на кусок эдемского сыра с большими круглыми дырками - тогда в ней точно водились бы лунные мыши. Что с нее взять - кошка - она и на луне кошка. Думать вслух кошка считает ниже своего достоинства, поэтому луна остается луной, сквер - сквером, а вселенная - вселенной.