[ДоЛарис]

Она была любовью Александра Вертинского, из-за нее стрелялись поклонники. Совершенно того не желая, она разбивала мужские сердца - и долгие годы оставалась одна.

Она писала удивительные стихи о белых яблонях и ангелах - и танцевала в ночных клубах; она родилась в Хабаровске в семье русского офицера и увидела полмира. Она встретила сто одну весну и была удивительно похожа на Вивьен Ли. Ее жизнь можно сравнить с увлекательнейшим романом, увы, почти неизвестным нашим современникам.

Ларисса Николаевна Андерсен родилась 25 февраля 1911 году в Хабаровске, в семье офицера-артиллериста Николая Михайловича Андерссен (корнями из Швеции) и Евгении Иосифовны -дочери обрусевшего польского помещика Кондратского.

Но прошло несколько лет, и семью Андерсенов закружили вихри гражданской. В стихотворении "Тот человек" Ларисса вспоминала об одном из драматических эпизодов: в сутолоке вокзала она ребенком потерялась и отстала от поезда, но была спасена неизвестным военным, который догнал тронувшийся поезд и передал девочку через окно в руки матери. Евгения Иосифовна не успела узнать имя незнакомца, но неизменно молилась о нем и в своих молитвах называла его "Тот человек".

Опять я проснулась так рано

И встала не с той ноги!

Нет, я не больна, но странно —

Все кажется мне другим.

И ветер шумит иначе,

И тополь стучится в дверь,

И кто-то в камине плачет,

Скулит и рычит, как зверь…

Нет, нам выходить не надо!

Давай запремся на ключ.

Смотри, как мечется стадо

Напуганных ветром туч!

Толкаются, как бараны,

А маленький — вон! — отстал…

А тень на холме — как странно —

Похожа на тень креста…

Но это мои тревоги,

И ночи почти без сна,

А засну — все дороги, дороги…

И я средь толпы одна.

В давке вокзальных агоний

Никак не пробраться мне!

А маму зажали в вагоне,

Истошно кричит в окне.

Когда это было? Не знаю.

Давно. Спасена. Повезло.

Так пусть эта память больная

Простит безучастное зло!

Как только рванулись вагоны —

Меня, да с кульком заодно,

Бегом, сквозь толпу, сквозь законы,

Солдат сунул маме в окно.

Уж мама, как звать, не спросила,

Назвав просто — «Тот Человек»,

Молилась, чтоб светлая сила

Спасла его в страшный век.

Какой он был — белый иль красный,

Она не пыталась узнать:

Единственный НЕБЕЗУЧАСТНЫЙ,

Он понял чужую мать.

Осенью 1922 года семья навсегда покинула Россию. Уезжая, они думали, что через год-два, когда все уляжется, вернутся домой, наивно оставив все семейное имущество на "временное" хранение во Владивостоке. В дороге одиннадцатилетняя Ларисса держала в руках самовар, обернутый маминым темно-зеленым бархатным платьем с соболиной оторочкой.

Эскадра Старка, приняв на борт войска и беженцев, взяла курс... Куда, собственно? Ни одно государство Тихоокеанского региона не горело желанием принять беженцев на своей территории. Эскадра уходила под Андреевским флагом.

Всего в дальний путь направились тридцать кораблей - в основном ледоколов, буксиров, барж, посыльных судов, несколько канонерских лодок, совершенно не приспособленных к дальним плаваниям во время осенних штормов. На них находилось десять тысяч бойцов белой армии и членов их семей. Во время морского перехода, когда разыгрался страшный шторм, канонерская лодка "Лейтенант Дыдымов" затонула, не дойдя до Шанхая каких-то сто миль…

Лариссе и ее родителям повезло уцелеть в этом походе и добраться до китайского Харбина, где они и поселились.

Харбин, основанный русскими строителями Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД) в 1898 году, после Гражданской войны стал центром русской эмиграции в Китае. В русской колонии проживало порядка 200 тысяч человек, многие из них оказались там ещё до Революции, приехав на строительство железной дороги. Неудивительно, что русским, попавшим туда после охваченной пожаром революции России, город казался её частью – тоже русским городом, но без большевиков и ужасов Гражданской войны.

В Харбине работали русские издательства, школы, институты, церкви. Время там как будто остановилось. Но эмигрантам, «выброшенным» на берег цунами русского исхода, пришлось непросто – провинциальный Харбин не мог обеспечить привычный уровень жизни тем, кто потерял практически всё.

Как и многие другие беженцы семья Адерсен испытывала трудности. Первое время жили на пристани, потом переехали в подвал в бедном районе Модягоу. Евгения Иосифовна подрабатывала шитьем, а Лара рисовала на продажу портреты американских актеров, разлетавшиеся как горячие пирожки.

Со временем отец Лары получил место в Управлении КВЖД и семья переехала в маленький домик на Садовой улице. Ларочка пошла в гимназию Оксаковской и стала брать уроки балета. Ларисса увлекалась танцами, не предполагая, что со временем они превратятся в главный источник доходов. Наставницей девочки была Лидия Карловна Дроздова, воспитанница Петипа.

Балет, поэзия и рисование стали любимыми занятиями Лары. К пятнадцати годам раскрылся ее поэтический дар и Ларисса впервые пришла на заседание литературной студии.

Участники были поражены глубиной ее стихотворений, но еще больше - удивительной вдохновенной красотой девушки, взявшей литературный псевдоним Ларисса Андерсен в честь сказочника Ханса Кристиана Андерсена.

На литературном вечере она впервые читала свои "Яблони":

Лучшие песни мои не спеты,

Лучшие песни мои со мной.

Может быть, тихой ночью это

Бродит и плачет во мне весной?

Фиалковые глаза, чуть вздернутый носик, ослепительная улыбка, длинные ресницы, темные волосы, хрупкая фигура, врожденная грация. Это потом Лариссу стали сравнивать с Вивьен Ли. Она улыбалась, точь-в-точь, как улыбаются девушки на картинах старинных итальянских мастеров.

Очень быстро Ларисса превратилась в поэтическую "звезду" Харбина и обрела множество поклонников. Практически все студийцы были влюблены в юную поэтессу: ей поклонялись, ее называли Белая яблонька, Джиоконда, Сольвейг, Печальный цветок. Ей посвящали стихи. Для Лариссы жизнь текла привычно, как на родине, а местное население привносило в быт русской диаспоры загадочный азиатский колорит.

В невероятной красоты девушку были влюблены молодые поэты Георгий Гранин и Николай Петерец. Наделенная утонченной грацией балерины и поэтическим талантом, она воспринималась не капризной "роковой красоткой", а "лучезарной Сольвейг", как ее называли в кружке.

Все меньше красивых женщин,

Все меньше стихов и песен,

И мир, разлукой увенчан.

Стал душен, печален и тесен,

Ах, только ты, Ларисса.

Какой то отсвет старинный...

Эти стихи, которые Лариссе Андерсен посвятил поэт китайской ветви русской эмиграции Василий Логинов. Это всего лишь один сонет из стихов, посвященных ей – музе дальневосточного эмигрантского Парнаса 30-40 годов прошлого столетия.

По воспоминаниям современников, расположенный на севере Китая Харбин в 1920-30-х выглядел как типичный русский провинциальный город. В этом “осколке империи” проживало около 200 тыс. белоэмигрантов, на улицах звучала только русская речь. Центром литературной жизни была “Чураевка” — основанное поэтом А.Ачаиром объединение поэтов и художников.

После окончания гимназии Лариссе тоже пришлось задуматься о поиске заработка. Восхищение поэтов – это, конечно, прекрасно и романтично, но ведь и жить на что-то надо. Она преподавала китайским детям русский язык и даже выбивала ресторанные долги, просиживая по несколько часов в приёмных у таких должников. И при этом каждый вторник – обязательные художественные вечера в Христианском союзе молодёжи. Беседы, концерты, театральные постановки, на которые собирались до 400 человек. Вообще, по воспоминаниям Лариссы Андерсен, Харбин того времени был очень особенным городом. Он не только сохранил русский дух и колорит. Главное, что там, спасаясь от большевиков, собралось множество высокообразованных людей – писателей, художников, профессоров. И эмиграция вмиг уравняла всех, объединив русских людей перед лицом общей беды.

И Ларисса (так – с двумя с – её имя пишется по правилам дореволюционной орфографии) со всем пылом молодости погрузилась в эту художественную среду. Брала уроки рисования у знаменитого китайского художника, с успехом занималась фотографией, окончила специальные курсы по дизайну интерьера и искусству икебаны. «Вероятно, это в моей натуре – увлекаться многим, особенно в сфере искусства. Признаться, я даже слегка побаиваюсь людей, всецело одержимых одним родом деятельности», – так писала о себе сама Ларисса.

Ветер весенний поёт
По большим и пустынным дорогам…
Солнце, протаявший лёд —
Это так много, так много!
Как мне об этом сказать?
Как бы пропеть мне об этом?
Надо, чтоб стали глаза
Брызгами яркого света.
Разве глаза у людей
Могут казаться такими?
Белое платье надеть?
Выдумать новое имя?
И закричать, зазвенеть
Ветру, дороге и полю…
Слов человеческих нет
Этому счастью и боли!

И тем не менее, ей пришлось оставить ставший родным Харбин. Ларисса, с детства обожавшая танцевать и танцевавшая, как она рассказывала, «для деревьев в саду», оканчивает хореографические курсы и уезжает в Шанхай, где тоже жило немало русских. Там она начинает выступать как танцовщица в местных клубах и кабаре. Это был уже совсем другой город – огромный, в котором жило 4 миллиона человек. Но успех пришёл далеко не сразу – только спустя два года, когда волею случая она заменила заболевшую танцовщицу в местной оперетте.

«Танцы в моей жизни были самой жизнью. Техника может заслуживать самой высокой похвалы, но при этом она мертва, если нет огня, жара души», – так Ларисса вспоминала об этом периоде своей жизни в своей книге «Одна на мосту». И публика сполна оценила этот «жар души»: со временем Ларисса Андерсен стала самой высокооплачиваемой танцовщицей в Шанхае. Каждую неделю она готовила два новых оригинальных танца, успех был огромный – на каждом её выступлении – аншлаг.

В 1934 году Харбин был потрясен двойным самоубийством членов литературного кружка, молодых поэтов 21-летнего Георгия Гранина и 24-летнего Сергея Сергина. Ужасному событию приписывали причину романтического характера. Гранин был влюблен в Лару, сделал предложение, но получил отказ.

По городу поползли слухи, обвинявшие в случившемся Лариссу, которая к тому времени переехала в Шанхай. Сама же девушка версию самоубийства на почве несчастной любви всегда отрицала, уверяя, что и Гранину, и Сергину она была не более чем другом и любила их "сестринской любовью".

Многие были убеждены, что Гранин также свел счеты с жизнью из-за неразделенного чувства к Лариссе. Хотя в найденной предсмертной записке он писал, что никакой любви вообще не было, на самом деле – она была. Первая, страстная и мучительная...

Удивительно, но Лариса почувствовала тот момент, когда они погибли. В то утро она проснулась от невероятной тоски и стала вспоминать странный сон. Ей снилось, что она шла по пустынному берегу моря и вдруг волна выкатила ей под ноги на песок две большие жемчужины.

"Я подняла их, и сердце вдруг сжала такая тоска. В тот же день я узнала о трагедии. Совпадение, но когда-то Гранин написал в одном своем стихотворении "…А имя ваше, как жемчужина, потерянная на песке" - вспоминала Ларисса Николаевна.

В мае 1935 года она вышла замуж за инженера-строителя Михаила Петровича Якубовича. В анкете Якубовича в графе "семейное положение" имеется запись: "Женат церковным браком в г. Шанхае 24 мая 1935 года. Жена – Ларисса Николаевна Адерсон, родилась 24 ноября 1911 года в г. Хабаровске".

В 1936 году Ларисса с мужем возвратились в Харбин, где Михаил Петрович заканчивал свое образование, а она занималась танцами и ездила с балетной труппой в артистические турне. Брак Лариссы с Якубовичем был недолгим: постоянные гастроли Лариссы и командировки мужа не способствовали его укреплению.

Однажды в Шанхае, во время поэтического вечера Ларисса в кафе "Ренессанс" читала со сцены свои стихи. В зале находился знаменитый Александр Вертинский. Позже их представили друг другу. Он восторженно поцеловал ей руку, наговорил массу комплиментов и был очень взволнован. Вертинский влюбился не на шутку, и это поняли все окружающие.

Когда в 1937 году в Шанхае зазвучала его "Dancing girls", вся русская эмиграция в Китае решила, что прототипом героини была Ларисса Андерсен. Но при этом, как утверждала сама Ларисса, она никогда не была "Dancing girls", то есть не танцевала с посетителями.