[ДоЛарис]

7 июля 1852 года – родилась Вера Фигнер,

русская революционерка и писательница.

Судьба этой женщины совершенно удивительна. Причём, в это определение я вкладываю скорее негативный оттенок. Судьба её, если позволено будет сказать, нехорошо-удивительна.

Не предвосхищая последующий рассказ, только отмечу, что Вера Николаевна на протяжении политической деятельности последовательно сменила несколько политических движений и партий, в каждой являлась активным участником, неоднократно судима и непонятно освобождаема, подолгу проживала за границей, сотрудничала со многими известнейшими революционерами вплоть до 1917 года, не приняла Октябрь, хотя и не эмигрировала, оставаясь оппозиционером (!), счастливо пережила репрессии и даже получала от Советской власти персональную пенсию, издала сборник своих сочинений в семи томах; и ушла из жизни в возрасте почти девяноста лет после того короткого промежутка весны 1942 года, когда казалось, что началось изгнание гитлеровских войск с территории Родины. Думаю, даже такого беглого обозрения жизни достаточно, чтобы показать необычность судьбы.

Ну а теперь – чуть подробнее.

В семье небогатого дворянина – отставного офицера, а впоследствии государственного служащего невысокого чина – Николая Фигнера росло пятеро детей. Как-то так сложилось, что один сын стал горным инженером и сделал для страны немало полезного, второй профессионально выступал на оперной сцене; а вот все три дочери ударились в революцию.

Поговорим об одной из них, о Вере.

Вера с отличием окончила Казанский Родионовский институт благородных девиц – по выпуску ей, как лучшей ученице, вручили шарф с её инициалами (он назывался «золотым»). Поступила и некоторое время училась медицине в Казанском университете у знаменитого профессора Петра Лесгафта. А «некоторое время» потому, что вскоре в учебном заведении запретили обучение девушек.

Сама система толкала девушек в революцию, в борьбу за возможность получать образование и вообще за равноправие.

У меня имелась книга-исследование о женщинах-террористках партии эсеров, толстая такая, солидная, исторически достоверная, к которой я часто обращался при подготовке публикаций, подобных данной, да только потом, к сожалению, она куда-то запропала… Так вот, в ней много говорилось о путях, приведших представительниц прекрасного пола к нигилизму и революции; и гендерное неравноправие играло не последнюю роль.

К этому времени Вера Фигнер уже стала Филипповой – вышла замуж (как показало недалёкое будущее, ненадолго) за студента юрфака, быть может, и по симпатии, однако, думается, в большей степени для того, чтобы иметь возможность выехать за границу. Что наша героиня и сделала, отправившись в Швейцарию продолжить образование. И если до сих пор её оппозиционность проявлялась лишь в основном в громогласном фрондировании и атеизме, то теперь молодая женщина попала под влияние истинных революционеров.

Именно теперь в Департаменте полиции, которая имела в среде эмигрантов многочисленных осведомителей, на неё завели «дело».

Между тем, Вера Николаевна познакомилась с двумя столпами российского социал-демократического движения – Петром Лавровым и Михаилом Бакуниным. Они оценили потенциал неофитки, и порекомендовали ей отправиться в Россию и стать участницей «хождения в народ». Что она и сделала: вернувшись на Родину, сдала экзамены на фельдшерицу, и уехала в далёкое село, где занялась просвещением местных жителей, ну и революционной пропагандой заодно…

Любопытный момент. К тому времени Департамент полиции составил внушительный список революционно настроенных русских студенток, обучавшихся за границей, которым официально запрещалось заниматься в России педагогической деятельностью, именно в связи с политическими воззрениями. На медичек запрет не распространялся.

Казалось бы, впору хихикнуть: ну и недоумки сидели в МВД, не понимали, что врач или даже фельдшер на селе имел авторитет не меньший, чем учитель и священник!.. Да только не так всё просто, как кажется на первый взгляд.

В российской глубинке медицинских работников остро не хватало. И в этом вопросе адепты «хождения в народ» сыграли грандиозную, неоценимую роль – сколько человеческих жизней они спасли, поистине, не поддаётся счёту!.. И даже если не принимать во внимание собственно революционную пропаганду, сам по себе факт имел значение: в медвежьи углы империи, от распределения в которые всячески отбрыкивались отпрыски царских чиновников, добровольно отправлялись люди, верившие в то, что светлое будущее для всех – осуществимо, только для этого нужно изменить систему правления…

Вообще о движении народничества как-нибудь следовало бы поговорить подробнее.

Однако деятельной натуре Веры Николаевны рутинная работа в глухомани оказалась не по плечу. «Хождение в народ» потому постепенно и сошло на нет: кто-то обзавёлся семьёй, утратил революционный порыв, да и превратился в обычного обывателя – и ничего зазорного в том нет. Ну а тот, кто поактивнее, не пожелал прозябания в глубинке, вернулся к более деятельной революционной деятельности. Вера Фигнер – из их числа.

Через какое-то время она становится членом Исполкома организации «Народная воля». Воронеж, Петербург, Кронштадт, Одесса – вот лишь некоторые пункты, в которых она занималась революционной деятельностью. И не просто агитацией!.. Она вошла в число истинных террористов, в частности, занималась подготовкой покушения на Александра II. О натуре нашей народоволки говорит прозвище, которое ей дали товарищи по партии: Топни-ножкой.

После убийства государя Александра II Вере Николаевне удалось скрыться. Как известно, новый царь Александр III, хоть и вошёл в историю как Миротворец, а повёл с революционерами в целом, и с террористами в особенности, самую решительную и непримиримую борьбу.

На какое-то время воодушевлённые успехом боевики попытались активизировать свою кровавую деятельность, повели истинную охоту на чиновников-государственников. Однако решительный царь скоро навёл в стране порядок, разогнал революционеров: кто-то оказался на каторге, кто-то успел скрыться за границу, а остальные затишились, стараясь не высовываться.

Однако это случилось позже; а поначалу террористы успели пролить кровушку. Одной из жертв их преступной деятельности стал генерал-майор Василий Стрельников, военный юрист, прокурор Киевского военно-окружного суда. Его в Одессе застрелил террорист Николай Желваков. Руководили подготовкой покушения Вера Фигнер и Степан Халтурин.

Нашей героине опять удалось скрыться, а вот её товарищей повесили по личному распоряжению государя. Нет сомнения, что если бы её арестовали тут же, то и казнили бы; однако террористку выдал осведомитель только два года спустя, а потому в 1884 году по итогам закрытого, даже протокол не вёлся, «процесса 14» Веру Николаевну хоть и приговорили к повешению, однако подержав для острастки в камере смертников, заменили казнь каторгой.

Весть о смертном приговоре потрясла влюблённого в неё известного писателя Глеба Успенского.

…Много лет осуждённую держали в Шлиссельбурге. Что и говорить: немалый срок. Мне довелось посетить эту крепость, и ту её часть, где содержали «секретных» узников – насколько живописно цитадель смотрится снаружи, настолько жутковато оказаться в каземате.

Там она перестукивалась с соседями, пыталась установить связь с одним из самых знаменитых узников этой крепости-тюрьмы, с Николаем Морозовым – удивительным человеком, о котором я впервые узнал из знаменитого романа «Память» Владимира Чивилихина, и личностью которого не перестаю восхищаться. В тюрьме она начала писать стихи…

А также участвовала в протестах против плохого содержания…

Ну что угодно мне говорите, но когда я читаю о том, что террористы ратуют за соблюдение в отношение них прав человека, ничего кроме возмущённого недоумения не могу испытывать. Ты сознательно и целенаправленно участвовала в подготовке убийства двух человек (я уж не говорю, что при покушении на Александра II погибло несколько сторонних людей), и требуешь, чтобы к тебе относились с пиететом!.. Ну не кощунство ли?..

Однако в конце концов отправили нашу героиню из крепости на каторгу… А потом…

А потом происходит событие, которое своей нелогичностью буквально ставит в тупик!.. Через два года каторги (при этом, вряд ли, думаю, она лес валила или камни ворочала), в 1906 году, когда первая революция хоть и пошла на спад, но ещё бушевала, Вере Николаевне разрешили выехать за границу для лечения. Это с бессрочной-то каторги, без отмены приговора!..

С чего бы это вдруг такой прилив милосердия?..

За границей она тут же вступает в ряды эсеров, и принимается яростно защищать от обвинений со стороны товарищей пресловутого провокатора охранки Евно Азефа. Ну а когда Азефа всё же разоблачают, тут же из партии выходит. Не имею ни малейших на то формальных оснований, однако… Однако здравый смысл подсказывает единственное возможное тому объяснение: не просто так полиция разжалобилась болезненностью каторжанки, какая-то подоплёка во всём этом клубке событий и причинно-следственных связей имелась.

И это ещё не всё.

Именно Вера Николаевна в 1910 году выступила инициатором создания Комитета помощи политкаторжанам. И сама же стала одним из самых ярких его представителей, наряду с Екатериной Пешковой – сестрой нашего Буревестника Революции. Будучи прекрасным оратором, овладевшая несколькими европейскими языками, умеющая бойко писать политические статьи, Вера Николаевна проводит большую организаторскую работу, благодаря которой в фонд Комитета начинают поступать немалые средства. Сам Иван Бунин ею восхищается: «Вот как нужно писать!»…

О деятельности упомянутого Комитета я читал в нескольких источниках. И ни одного нарекания, ни одного сомнения в целевом расходовании средств.

Так вот, участвуя в создании и функционировании Комитета, Вера Фигнер стала чрезвычайно популярной фигурой в революционном движении не только России, но и всей Европы и Северной Америки. Подчеркну: не только популярной, но и осведомлённой!..

В 1915 году она возвращается в Россию. Её тут же берут под стражу и строго наказывают: отправляют под надзор полиции в суровый для проживания город – ажно в Нижний Новгород. Да и то ненадолго – вскоре она перебирается в Петроград, где возглавляет Комитет помощи освобождённым политкаторжанам и ссыльным; в этом качестве она и встречает Февраль.

Ох, как же закрутили Веру Николаевну политические вихри времён Временного правительства!.. Она участвует в комитетах и съездах, её повсюду избирают и приветствуют, она за что-то борется и митингует, становится членом правлений и президиумов… А главное – её избирают кандидатом в члены Учредительного собрания от Всероссийского совета крестьянских депутатов (вон когда откликнулось её «хождение в народ»)…

Всё рухнуло в одночасье – как член кадетской партии, она большевиков не заинтересовала; сама же Октябрьскую революцию не приняла. Оказалось, что Фигнер поставила не на то политическое движение. Возможно, перейди она в стан победителей, и судьба её потекла бы иначе… Но с другой стороны, неведомо, как пережила бы 37-й год…

А так – дальнейшая жизнь её протекала внешне успешно, но в реальности грустно, даже тоскливо. Она увидела в действительности, во имя чего убивали и умирали её товарищи…

Действительность, в которой ей довелось жить, разительно отличалась от мечтаний, которые рисовались ей в казематах и в эмиграции.

Как-то Вера Николаевна высказалась, что необходимо готовить новую революцию, которая бы свергла Советскую власть. Однако начинать её необходимо не со свержения существующей власти, а с воспитания нового человека, который сможет уважать воззрения другого, который признает за каждым право на свободу… Дорогого стоит такое прозрение.

Но в целом Фигнер смогла как-то ужиться с новой властью, хотя никогда не вступила в партию большевиков. По всей видимости, ни Сталин, ни кто другой из его окружения не считал её фрондирование опасным; а с другой стороны, имя Веры Фигнер можно было использовать как аргумент – вот, мол, старая революционерка ворчит, а мы ничего, терпим вполне себе благодушно…

Даже не так – её не просто терпели!.. Возвели в ранг прижизненных героев. Пенсию за революционное прошлое назначили персональную: 400 рублей. Торжества в её юбилеи организовывали, на которую приезжали видные политические деятели, пусть и не самого высшего эшелона власти… В десятке городов улицы её именем назвали, в том числе в Ленинграде, Перми и Горьком… Опять же, астероид Фигнерия – тоже назван в её честь…

Фигнер принимала участие в создании Всесоюзного общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев. Входила в состав Оргкомитета по увековечению памяти Петра Кропоткина. Писала историю революционного движения России, которую издали. Она писала прошения о прекращении репрессий и ходатайства о помиловании для близких ей людей, которые игнорировали.

…Вера Николаевна Фигнер умерла в июне 1942 года в Москве от пневмонии.

Детей у неё не было. Племянники – прямые и внучатые – они и есть племянники, не родные дети. У них у всех судьба сложилась по-разному: у кого-то вполне благополучно, кто-то погиб на фронте, ну а кто-то и сгинул в мясорубке по имени 37-й год…

…Такая вот судьба человека…

Иной раз и призадумаешься: а что испытывают такие люди перед смертью?.. О чём размышляют перед лицом Вечности?.. Как оценивают пережитое и содеянное?.. Какую оценку выставляют своей жизни – не по цифровой шкале, а по совести?..

Не знаю, конечно… Но вот что хочу сказать…

Мне бы и не хотелось заглянуть в душу этой женщине в период, когда жизнь её сползала в небытие… Право слово, устрашился бы. Потому что, думаю, навряд ли там проглядывало хоть что-то светлое…

Николай Стародымов

Источник:https://zen.yandex.ru/media/id/5e633ec213ba980e68fc7789/vera-figner-zagadki-sudby-ee-otpustili-s-bessrochnoi-katorgi-na-lechenie-za-granicu-s-chego-by-takoe-miloserdie-62c511b969c7232003feac70?&


В музейной коллекции сохранилась почтовая открытка с сообщением о кончине Веры Николаевны Фигнер. Она умерла в Москве в июне 1942 года, ей было 90 лет.