[ezup]

Вечная деталь российского быта — бабушки во дворе.

Казалось, они были всегда; хотя проходили годы, и незаметно одни бабушки заменялись другими. А сейчас вот их нет.

Они совсем исчезли — как когда-то динозавры.

И вдруг стало ясно, что жизнь без них, этих бабушек, стала совсем другой.

Баба Шура, баба Рая и баба Каля. Каля — Калерия, но кто ж мог запомнить такое странное и необычное имя. Детвора называла ее Карелия.

Мозговой центр нашей серой девятиэтажки…

Они были одеты в почти одинаковые цветастые то ли платья, то ли халаты, и тапочки. В этих растоптанных тапочках баба Рая как-то пробежала два квартала в погоне за хулиганом Сережкой по прозвищу Куба, разбившим мячом окно на первом этаже.

И догнала-таки и, возмущенная, красная, привела за руку к родителям и добилась сатисфакции.

Бабушкам, сидящим с утра до вечера у подъезда, наши вечно занятые родители поручали присмотреть за нами после школы.

Ну, чтобы не загулялись до сумерек.

Чтобы не дружили с кем попало.

Чтобы не курили за углом…

Бабушки с удовольствием присматривали — и нам казалось, что они вообще никуда не уходят с этого своего околоподъездного поста.

Но почему-то всегда у них был дома и наваристый борщ, и свежесваренное вишневое варенье.

Так получилось, что эти три бабульки жили одиноко.

И всех нас считали своими внуками. Даже лохматого Кубу…

Для каждого из нас находились карамелька в кармане, доброе слово, легкий поцелуй в макушк

Вырастали одни дети, им на смену приходили новые малыши.

Про тех, кто вырос, бабушки судачили: Светка неудачно вышла замуж, а вот невзрачная Ирочка расцвела. Димка Конышев добился высот.

Куба — бездельник! В Индию уехал. Двоечником был, таким и остался.

Они старомодно вешали после стирки постельное белье во дворе, а зимой продолжали выбивать коврики на свежевыпавшем снегу.

И жили долго-долго.

Я посчитала как-то — бабушками мы начали звать Шуру, Раю и Калю-Калерию в их, наверное, пятьдесят пять лет.

Сейчас в этом возрасте иные обижаются, что их перестают называть в очереди «девушка»…

А наши «общедомовые» бабушки не обижались.

И даже наоборот — радовались! Ушли они незаметно друг за дружкой. Я и не помню, когда…

Казалось, они стали частью пейзажа, как те мишки на картине Шишкина, и без них невозможно представить дом и жизнь вообще.

Но бабушки исчезли, а вместо них появились новые жильцы.

Они поменяли входные двери и сделали ремонты.

Я не знаю, как их зовут, они не знают меня — иногда мы киваем друг другу, сталкиваясь у дверей лифта.

Современные бабушки не носят цветастых халатов и не развешивают постельное белье на улице, ни одна из них не даст малышу карамельку…

Они страшно обижаются на само это слово — «бабушка», ходят в спортзал, к косметологу и ездят отдыхать за границу.

Говорят, где-то в провинциальных городках еще остались такие вот бабушки из породы «общих».

Они хранят секреты борща и вишневого варенья с косточками, могут бежать за хулиганом два квартала в стареньких тапочках, и от их морщинистых рук пахнет геранью и пирожками.

И мне кажется, что если попасть в такой городок, в зеленый дворик, и пройти мимо скамейки с такими вот чудесными бабушками — они обязательно окликнут по имени.

Потому что знали тебя с самого детства.