[ezup]

Это завершающая статья цикла «Тысячи танков, десятки линкоров». Но для начала вернемся к вопросу о планировании строительства «Большого флота» в предвоенном СССР.

Как мы уже говорили ранее, первым шагом к созданию океанского флота Страны Советов можно считать 1936 г. Именно тогда руководством страны была утверждена программа, предусматривающая строительство военных кораблей всех классов общим водоизмещением 1 307 тыс. т., что должно было вывести СССР в ряды первоклассных морских держав. Тем не менее, выполнение этой программы было полностью сорвано, и начиная с 1937 г. в строительстве флота начинает просматриваться странный дуализм, о котором мы достаточно подробно говорили в предыдущей статье. С одной стороны, продолжали создаваться «мегаломаньяческие» планы строительства боевых кораблей все большего суммарного водоизмещения – и это невзирая на очевидную слабость судостроительной промышленности, неспособной реализовать и предыдущие, более скромные планы. А с другой стороны, несмотря на то, что такие планы находили полное одобрение руководства в лице И.В. Сталина, они, тем не менее, не утверждались и не превращались тем самым в руководство к действию. По факту управление кораблестроением осуществлялось на основе годовых планов, которые были весьма далеки от «высочайше одобренных», но не утвержденных кораблестроительных программ, что и было рассмотрено автором ранее.

Тем не менее, будет небезынтересно рассмотреть, как эволюционировали проекты кораблестроительных программ СССР в преддверии Великой Отечественной войны.

Эволюция программ военного кораблестроения. 1936-1939 гг.


Вполне возможно, что оглушительный провал исполнения кораблестроительной программы, утвержденной в 1936 г., до известной степени сказался на судьбе людей, ее готовивших. Во всяком случае все ответственные должностные лица, принимавшие участие в ее разработке, включая начальника Морских Сил РККА В.М. Орлова, начальника Военно-Морской академии И.М. Лудри, заместителя наркома оборонной промышленности Р.А. Муклевича, были арестованы летом-осенью 1937 г., и, позднее, расстреляны. Но достоверно известно, что уже 13-17 августа 1937 г., на заседаниях Комитета Обороны был рассмотрен вопрос и издано секретное постановление о корректировке кораблестроительной программы, причем пересмотру должны были подвергнуться и количество, и классы, и ТТХ кораблей.

Эта усовершенствованная программа была составлена новым начальником УВМС М.В. Викторовым и его заместителем Л.М. Галлером и, с одобрения и при поддержке К.Е. Ворошилова, представлена И.В. Сталину и В.М. Молотову уже 7 сентября 1937 г. Несмотря на минимум времени, который оставался у разработчиков, ее можно считать значительно более логичной и сбалансированной с точки зрения военно-морского искусства по нижеследующим причинам:

1. Стандартное водоизмещение линкоров стало куда более реалистичным. Вместо 35 тыс. т. для линкоров типа «А» и 26,5 тыс. т. для линкоров типа «Б», были приняты 55-57 и 48 тыс. т. соответственно, при этом первые получали на вооружение 406-мм пушки, а вторые – 356-мм. при скорости 29 и 28 уз. соответственно. Защита обоих линкоров должна была стать достаточной для противостояния 406-мм снарядам и 500 кг авиабомбам.

2. В план кораблестроения впервые были включены авианосцы. Пускай это были всего лишь 2 корабля по 10 000 т, но этого было бы вполне достаточно для рождения отечественной палубной авиации, отработки необходимых технологий и т.д.

3. В программе впервые появились тяжелые крейсера, которые на тот момент планировалось вооружать 254-мм орудиями. Дело в том, что предыдущая программа предусматривала строительство легких крейсеров типа 26 или 26-бис, то есть типа «Киров» и «Максим Горький». Последние были вполне адекватны стратегиям «сосредоточенного удара» и «москитного» флота, но не слишком хорошо подходили для океанского флота. Они были недостаточно сильны для противостояния тяжелым иностранным крейсерам, и не были оптимальны для обеспечения нужд линейных эскадр. В новой программе вводилось деление крейсеров на легкие и тяжелые, причем ТТХ последних должны были им обеспечить бесспорное превосходство над наиболее сильными, «вашингтонскими» крейсерами первоклассных морских держав. В то же время легкие крейсера оптимизировались для службы при эскадрах.

В то же время, новая программа имела и недостатки. Количество лидеров и миноносцев в абсолютном значении выросло, но в пропорции на один более тяжелый корабль – уменьшилось. Также сложно назвать адекватным увеличение количества малых подводных лодок (с 90 до 116 ед.), при сокращении больших (с 90 до 84 ед.). Тем не менее эта программа, конечно, более отвечала потребностям флотов, чем предыдущая. Увы, с учетом того, что количество кораблей, которые требовалось построить, вырастало с 533 до 599, а их водоизмещение с 1,3 до почти 2 млн. т., она была еще менее выполнима. Интересно, кстати, что подсчет кораблей согласно представляемой источниками расшифровке дает не 599, а 593 корабля: скорее всего расшифровка и итоговые цифры взяты из различных вариантов программы.

Впрочем, В.М. Викторов не задержался на посту главкома МС РККА – он занимал этот пост всего 5 месяцев, а затем ему на смену пришел П.А. Смирнов, до этого служивший… начальником Политического управления РККА. Вступив в должность 30 декабря 1937 г., он руководил Морскими Силами РККА до июня 1938 г., и при нем программа строительства «Большого флота» получила очередные изменения. Документ, представленный на рассмотрение Наркомату обороны 27 января 1938 г., назывался «Программа строительства боевых и вспомогательных кораблей на 1938-1946 гг.» и был рассчитан на 8 лет. Обычно говорится, что согласно этому документу предполагалось строительство 424 кораблей, однако подсчет расшифровки по классам кораблей дает только 401 ед. общим водоизмещением в 1 918,5 тыс. т.

Предполагалось, что к 1 января 1946 г. эта программа будет полностью выполнена. Отличительными ее особенностями стали:

1. Отказ от линкоров типа «Б». В сущности, это было совершенно правильным решением – во-первых, задачи, которые ставились или могли возникнуть перед Морскими Силами РККА, не требовали наличия двух типов линкоров, а во-вторых линкоры типа «Б» по своим размерам вплотную приблизились к линкорам типа «А», не обладая их огневой мощью.


2. Уменьшение количества линкоров с 20 до 15 при росте общего количества крейсеров с 32 до 43.

3. Сокращение планов по строительству подводных лодок – с 375 до 178 ед. Это было весьма спорное решение. С одной стороны, количество подводных лодок по планам 1937 г. было очень велико, а распределение по их подклассам неоптимально. Так, например, предусматривалось строительство 116 малых подводных лодок, обладавших крайне низким боевым потенциалом. В планах, разработанных при П.А. Смирнове (скорее всего, истинным их творцом был Л.М. Галлер), именно этот подкласс кораблей подвергся максимальному сокращению, до 46 ед. Кроме того, в программу кораблестроения были введены подводные минные заградители, отсутствовавшие в планах 1936-37 гг. Но все же столь резкое сокращение не выглядит разумным, с учетом того, что они распределялись на 4 флота, а строившиеся до этого корабли типов «Д» и «Щ» все-таки сложно назвать удачными подводными лодками.

4. Еще одним малоудачным решением стал перевод тяжелых крейсеров с 254-мм на 305-мм калибр. В результате связанного с этим роста водоизмещения, они превратились из очень сильных крейсеров в очень слабые линкоры. Впрочем, это, по всей видимости, не вина моряков, тем более, что в первоначальный вариант программы попали крейсера с 254-мм пушками, а исполнение ими пожелания В.М. Молотова, которому они не могли противостоять.

Однако же новому наркому отпущено было совсем немного – 30 июня 1938 г. П.А. Смирнов был арестован и судим как враг народа. Его место занял временно исполняющий обязанности наркома ВМФ П.И. Смирнов-Светловский, а через два месяца его в этой должности сменил М.П. Фриновский, который до этого вообще не имел никакого отношения к флоту. П.И. Смирнов-Светловский, будучи моряком, стал замом М.П. Фриновского.

Однако, 25 марта 1939 г. и М.П. Фриновский, и П.И. Смирнов-Светловский были сняты со своих постов, и затем арестованы. Им на смену пришел весьма молодой командующий Тихоокеанским флотом: речь, разумеется, идет о Н.Г. Кузнецове, ставшем сперва заместителем наркома, а затем – наркомом ВМФ, и все последующие довоенные планы кораблестроения создавались уже при нем.

Новации наркома ВМФ Н.Г. Кузнецова


Уже 27 июля 1939 г. Н.Г. Кузнецов представляет на рассмотрение Комитета Обороны при СНК СССР документ, получивший название «10-летний план строительства кораблей РККФ».

Эта программа отличалась от предыдущих заметным увеличением легких сил. Количество линкоров и крейсеров оставалось на прежнем уровне (по 15 ед.), причем Н.Г. Кузнецов сомневался в необходимости столь большого их количества, но с И.В. Сталиным по этому поводу спорить не стал, за единственным исключением. Известно, что Н.Г. Кузнецов предпринял попытку убедить руководство страны отказаться от строительства тяжелых крейсеров – в том виде, в котором они были включены в программу (проект 69), он считал их для флота ненужными. Однако убедить И.В. Сталина не удалось – последний испытывал к этим кораблям странное расположение.

Тогда новый нарком приступил к увязке предложенной им программы с возможностями отечественной промышленности.

Не оправдывая аресты предшественников Н.Г. Кузнецова, отметим, что и В.М. Орлов, и последовавшие за ним руководители ВМФ СССР все же либо не в полной мере, либо вообще не соответствовали занимаемой ими должности. Не проявили они себя и как организаторы, хотя, конечно, череда постоянных назначений/смещений не оставляла им времени как следует вникнуть в дела и как следует проявить себя. Данный тезис хорошо иллюстрирует ситуация, сложившаяся с проектированием линкоров типа «А» — и дело тут даже не в том, что сроки его проектирования были сорваны, и все три варианта технического проекта были забракованы. В этом огромную роль сыграли ограничения по водоизмещению, вытекавшие из первоначального стремления уложиться в международный стандарт в 35 000 т. Разрешения увеличить водоизмещение давались крайне неохотно, предположительно в том числе и в силу логики: «Если империалистические страны могут строить полноценные линкоры в таком водоизмещении, то почему не можем мы?». На самом деле, ни одна страна мира не смогла создать линкор с 406-мм орудиями, защитой снарядов того же калибра и сколько-то приемлемой скоростью, но в СССР, конечно, этого знать не могли.

Таким образом, при создании линкоров были вполне объективные сложности, но еще больше было тех, которые мы создали себе сами. Технологические проблемы были вполне преодолимы, но процесс проектирования «первых кораблей флота» был поставлен из рук вон плохо. В теории было целых два института, АНИМИ и НИИВК, которые должны были решать все вопросы, связанные с разработкой проекта линкоров, но они не справлялись, а главное – отсутствовал центр, инстанция, которая бы планировала и контролировала работу различных КБ, заводов, институтов, занимавшихся разработкой вооружения, брони, оборудования и проч. необходимого для линкора, а также оперативно решала возникающие при этом вопросы. Понятно, что проектирование линейного корабля – сложнейшая задача, потому что номенклатура его оборудования чрезвычайно велика, и подавляющую ее часть следовало создавать заново. Так вот, длительное время этот процесс шел сам по себе, им никто не управлял: КБ работали кто в лес, кто по дрова, результаты их работы либо не доводились до других разработчиков, либо же доводились с большим опозданием, и т.п.

Нельзя сказать также, что все наши командующие флотом с В.М. Орлова и до М.П. Фриновского игнорировали возможности судостроительной промышленности. Все же первая программа «Большого флота» (1936 г.) создавалась келейно, круг лиц, принимавших участие в ее разработке, был крайне ограничен – и вряд ли это было желание моряков. И В.М. Орлов, как только эта программа получила «огласку», пытался организовать совместную работу с наркоматом судостроения, хотя и мало что успел сделать. М.П. Фриновский добился увеличения финансирования кораблестроительных программ. П.И. Смирнов-Светловский приложил очень большие усилия именно для практической их реализации, для «смычки» мечтаний флота и возможностей кораблестроительной промышленности СССР — именно благодаря его работе закладка линкоров проекта 23 (проект «А») стала все-таки возможной.

Недостроенный линкор "Советская Украина"

Но все же можно говорить о том, что системная работа с Наркоматом судостроительной промышленности по увязке глобальных планов флота с годовыми оперативными планами кораблестроения и конкретными текущими действиями началась именно при Н.Г. Кузнецове. Несмотря на то, что «10-летний план строительства кораблей РККФ» не был утвержден руководством страны, все же одобрение И.В. Сталина он получил, и в дальнейшем Н.Г. Кузнецов стремился руководствоваться именно этим документом.

Под руководством нового наркома, десятилетний план был разбит на 2 пятилетних периода, с 1938 по 1942 гг. и 1943-1948 гг. соответственно. При этом первый пятилетний план составлялся совместно с Наркоматом судостроения, став компромиссом между желаниями флота и возможностями промышленности. Справедливости ради укажем, что и он кое в чем оставался чрезмерно оптимистичным, но все же представлял собой, как это сейчас говорят, рабочий документ, в отличие от безудержного прожектерства той же программы 1936 г.

Разумеется, обратной стороной реализма стали весьма скромные масштабы «5-летнего плана судостроения на 1938-1942 гг».

Как мы можем видеть из таблицы, предполагалось удвоить количество линкоров и тяжелых крейсеров в постройке, но ни один из них не ожидался в строю в течение первого пятилетнего срока программы. Из легких крейсеров, до конца 1942 г., помимо уже сданного флоту «Кирова», ожидались еще только 1 крейсер проекта 26, четыре – 26-бис и пять нового проекта 68. Все тяжелые корабли и основная масса легких крейсеров и эсминцев должны были вступать в строй уже в период следующей «пятилетки».

Надо сказать, что и этот «5-летний план судостроения на 1938-1942 гг» также не был никем утвержден. Но Н.Г. Кузнецова это не смущало. Под его руководством, был сформирован «План строительства боевых кораблей и вспомогательных судов ВМФ на 1940‑1942 гг.» при выполнении которого автоматически выполнялся и "5-летний план", и новый нарком настаивал на его утверждении. В сущности, этот документ должен был стать связующим звеном между годовыми планами Наркомата судостроительной промышленности и 10-летней программой наркома ВМФ.

В этом отношении показательна «Докладная записка наркома ВМФ СССР Н.Г. Кузнецова секретарю ЦК ВКП(б) И.В. Сталину о необходимости утверждения программы строительства боевых кораблей и вспомогательных судов на 1940-1942 гг.» подготовленная им 25 июля 1940 г. Мы не будем приводить ее текст полностью, но перечислим ее основные тезисы.

1. Н.Г. Кузнецов подчеркивал, что данная программа является системной, то есть частью «больших» планов строительства флота;

2. При этом главком отмечал, что выполнение 5-летнего плана «не отвечает даже минимальным потребностям морских театров в корабельном составе». Фактически, при полном выполнении программы и с учетом ранее введенных в срой кораблей, на начало 1943 г. каждый из 4 морских театров страны получал, в среднем, по 3 современных легких крейсера, 16 лидеров и эсминцев и 15 тральщиков, при том что из тяжелых кораблей для их поддержки имелись бы только 3 старых линкора типа «Гангут». Указанных сил было совершенно недостаточно даже для выполнения столь скромных задач, как «обеспечение выхода подводных лодок, защита коммуникаций, содействие армии, население разведывательных операций, обеспечение минных постановок, не говоря уже об операциях против баз и побережья противника»;

3. Несмотря на вышесказанное, Н.Г. Кузнецов, заявлял, что с учетом реальных возможностей нашей промышленности, требовать от нее большего невозможно.

Что же касается второго этапа выполнения 10-летней программы, то ее проработка носила сугубо предварительный характер, тем не менее, к ней изначально были привлечены специалисты Наркомата судостроительной промышленности. Уровень планирования явно повысился, так как по его итогам был сделан вывод о заведомой невозможности реализации «10-летнего плана строительства кораблей РККФ» в срок до 1948 г. в части тяжелых кораблей.

Таким образом, можно говорить о том, что именно при Н.Г. Кузнецове был сделан гигантский шаг по приведению в соответствие планов ВМФ с возможностями отечественной кораблестроительной промышленности. Из всех руководителей довоенного отечественного ВМФ именно Николай Герасимович наиболее близко подошел к здравой концепции строительства флота как к системе долгосрочных, средне- и краткосрочных планов, планирование и выполнение которых было бы обеспечено ресурсами и взаимоувязано друг с другом. На словах это элементарно, но на практике, да еще и в столь сложной отрасли, как кораблестроение, добиться этого оказалось очень нелегко.

"Большой флот" сворачивается


К сожалению, даже относительно скромный план кораблестроения на 1940-41 гг. в том виде, в котором его предлагал Н.Г. Кузнецов, оказался невыполнимым, что хорошо видно из нижеследующей таблицы.

Как можно видеть, в 1940 г. планировалось заложить примерно половину от общего числа предполагаемых согласно «Программы строительства боевых кораблей и вспомогательных судов на 1940-1942 гг.», причем из 5 тяжелых кораблей заложили лишь один. Что касается 1941 г., то, в Постановлении СНК СССР и ЦК ВКП(б) № 2073-877сс “О плане военного судостроения на 1941 г.” от 19 октября 1940 г. очевидно видно сворачивание создания «Большого флота»: один недавно заложенный линкор предписывается разобрать, новых тяжелых кораблей не закладывать. Сроки готовности ранее заложенных линкоров и тяжелых крейсеров сдвигались вправо, закладки лидеров прекращались, один из них, недавно начатый постройкой, планировалось разобрать. Продолжались закладки легких крейсеров, эсминцев подводных и малых кораблей.

Таким образом, основной причиной того, что Н.Г. Кузнецову не удалось добиться выполнения «Программы строительства боевых кораблей и вспомогательных судов на 1940-1942 гг.», скорее всего, стала не ошибочная оценка возможностей Наркомата судостроительной промышленности, как это неоднократно было с предыдущими программами, а переориентация экономики СССР на большую сухопутную войну. В этом отношении весьма интересна докладная записка на имя И.В. Сталина, за подписью наркомов ВМФ Н.Г. Кузнецова и судостроительной промышленности И. Тевосяна, датированная 29 декабря 1939 г. В ней прямо говорится о том, что:

1. Производственная база для строительства флота по плану на 1940 г. недостаточна. В то же время наркоматы, которые могли бы поставить необходимое судостроительной промышленности, не делают этого, так как «имеющиеся мощности на заводах этих наркоматов загружаются другими заказами»;

2. Капиталовложения, предусмотренные планом на 1940 г., недостаточны, причем они по ряду позиций даже ниже, чем были в 1940 г.;

Вывод из вышесказанного наркомы сделали простой: без специальных мер и личного вмешательства И.В. Сталина выполнить программу военного кораблестроения на 1940 г. не представляется возможным. Важно не забывать, что речь шла не о программе строительства «Большого флота», а об относительно скромном плане на 1940 г.

Выводы


Рассмотрев в предыдущей статье ряд цифр фактических закладок и сдачи кораблей, и сопоставляя их с планами военного кораблестроения, которые предлагало руководство ВМФ, мы видим, что к моменту начала создания «Большого флота» между планами и возможностями кораблестроительной промышленности не было ничего общего, а сами планы по количеству кораблей и их ТТХ были плохо сбалансированы. На протяжении 1936-1939 гг. оба этих недостатка постепенно искоренялись, при этом взаимоувязка пожеланий моряков с возможностями Наркомата судостроительной промышленности должна была произойти в 1940-1941 гг.

Что же касается «Большого флота», то в течение 1936-1938 гг. отечественное военное кораблестроение «брало разгон», значительно увеличив количество строившегося тоннажа. Пиковой точкой довоенного строительства океанского флота следует считать 1939 г. Но грядущая война привела к постепенному сворачиванию программы «Большого флота», что начало чувствительно ощущаться с 1940 г. и, очевидным образом, сказалось на программе военного кораблестроения 1941 г.

А теперь мы можем вернуться к началу нашего цикла статей, и сделать несколько выводов о строительстве вооруженных сил СССР в предвоенный период. Речь, разумеется, идет о «мегаломаньяческих» планах формирования 30 мехкорпусов и строительстве едва не сильнейшего военного флота в мире одновременно, в чем многие любители военной истории любят упрекать руководство нашей страны. По факту же было следующее.

1. К 1936 г. в СССР была создана военная промышленность, которая в целом удовлетворяла потребности сухопутных и воздушных сил Страны Советов. Это, разумеется, не означало, что можно было почивать на лаврах, разумеется, производство следовало развивать и далее, но в целом задача создания промышленного базиса для обеспечения вооруженных сил на тот момент была в значительной мере решена;

2. Примерно к этому же времени, руководство СССР осознало потребность в океанском ВМФ СССР как в инструменте международной политики;

3. Проводимая в стране индустриализация значительно увеличила промышленные возможности СССР: у руководства страны создалось ощущение, что необходимые предпосылки для создания «Большого флота» созданы;

4. В силу вышесказанного было принято решение приступить к созданию «Большого флота начиная с 1936 г.;

5. Однако уже в 1937 г. стало ясно, что планируемое выведение СССР в ряды первоклассных морских держав за 8-10 лет стране не под силу. В результате возник странный дуализм, когда на бумаге планировались десятки линкоров и тяжелых крейсеров, но фактические закладки кораблей и близко не соответствовали этим планам. Иными словами, Комитет обороны, СНК и И.В. Сталин лично с удовольствием рассматривали и одобряли (но не утверждали) планы создания гигантского флота суммарным водоизмещением в 2-3 млн. т., но при этом ежегодные планы военного кораблестроения, на основании которых и производились закладки новых кораблей, составлялись с учетом реальных возможностей Наркомата судостроительной промышленности;

6. Фактически, 1939 г. стал переломным моментом во многих отношениях. Началась Вторая мировая война, при этом боевые действия против финнов выявили массу зияющих прорех в подготовке и обеспечении РККА. В то же время советская разведка не смогла определить реальную численность, количество вооружений и темпы роста вермахта – руководство РККА и страны полагало, что им будет противостоять намного более многочисленный противник, чем это было в действительности. Кроме того, стало ясно, что многие системы вооружений РККА устарели и нуждаются в замене;

7. Соответственно, начиная с 1940 г. происходит разворот от создания океанского флота в сторону дальнейшего расширения промышленной базы для обеспечения нужд сухопутных и воздушных сил страны.

8. К началу 1941 г., когда было принято решение о создании 30 мехкорпусов, никакого «Большого флота», никаких 15 линкоров на повестке дня уже не стояло – СССР отказался от продолжения строительства четвертого линейного корабля «Советская Белоруссия», а сроки спуска на воду и сдачи трех других в очередной раз были перенесены. Новых закладок тяжелых кораблей не делалось, фокус сместился на строительство легких сил, при этом темпы закладки последних снизились также.

Иными словами, «Большой флот» и «30 мехкорпусов» никогда не конкурировали друг с другом по той простой причине, что когда страна приступила к наращиванию производства танков и других вооружений для сухопутных ВВС, строительство океанского флота было уже фактически свернуто. При этом стремление РККА получить в свое распоряжение 30 мехкорпусов было следствием чрезмерно завышенной оценки военного потенциала Германии и очевидно не могло быть реализовано промышленностью в течение 1941 г. Более того — никто и не пытался этого делать.

Даже 22 июня 1941 г. некомплект 27 танковых корпусов составлял порядка 12,5 тыс. танков. При этом, в течение 1941 г. промышленности было поручено произвести всего лишь 1 200 тяжелых танков КВ и 2 800 средних танков Т-34 и Т-34М. Иными словами, мы видим, что планы создания 30 мехкорпусов и фактические возможности нашей промышленности никак не пересекались друг с другом. Все это удивительно похоже на ситуацию, сложившуюся при попытке создания «Большого флота».

Иными словами, план создания 30 мехкорпусов следует рассматривать как некий этапный документ в части взаимодействия РККА, наркоматов промышленности и руководства страны. Новый Народный комиссар обороны СССР С.К. Тимошенко и его начштаба Г.К. Жуков были по факту дезинформированы разведкой и всерьез полагали, что в 1942 г. вермахт может атаковать превосходящими по численности, и лучше подготовленными войсками, имеющими на вооружении по меньшей мере 20 000 танков. Указанная численность, при условии перевода промышленности Германии и подконтрольных ей территорий на военные рельсы, по данным разведки могла быть удвоена. Соответственно, 30 мехкорпусов (порядка 30 тыс. танков) представлялось здравым решением, вполне адекватным уровню угроз.

В то же время промышленность, конечно же, никак не могла обеспечить нужного потока боевой техники. Танки с противопульным бронированием, выпуск которых можно было бы наладить срочно, и для чего имелись производственные мощности, никак не решал проблемы, так как подобная техника уже считалась ограниченно боеспособной. А создавать Т-34 и КВ в требуемых объемах было очевидно невозможно – заводы только осваивали их серийное производство, при этом конструктивно танки оставались еще весьма сырыми и требовали устранения множества «детских болезней».

В этой ситуации, руководство страны и И.В. Сталин столкнулись с ситуацией, когда требования РККА выглядели вполне обосновано, но промышленность по объективным причинам не могла их удовлетворить в нужные сроки. Соответственно, ничего не оставалось делать, как согласиться со стремлением РККА иметь 30 мехкорпусов, но рассматривать их формирование как долгосрочную цель, к реализации которой следовало стремиться всеми силами, понимая, тем не менее, что в течение 1941 г., а быть может и в 1942 г. достичь ее будет невозможно. Иными словами, создание 30 мехкорпусов становилось не оперативным планом для немедленного исполнения, а некоей сверхцелью, по аналогии с 10-летним планом строительства «Большого флота», предложенного Н.Г. Кузнецовым. Которую надо достигнуть… когда-нибудь.

При этом идея развернуть мехкорпуса как можно быстрее, с последующим, постепенным насыщением боевой техникой не выглядела таким уж плохим решением. Формирование новых соединений заранее, еще до поступления основной массы боевой техники, все же позволяло решить хотя бы часть вопросов боевого слаживания и подготовки до того, как соединение будут укомплектованы техникой по штату. Кроме того, формирование таких соединений требовало большого количества офицеров, танковых экипажей, и др., а также множества материальных ресурсов – раций, автомобилей, тягачей и проч, и чем быстрее страна приступила бы к решению этих задач, тем скорее они были бы решены. С учетом уверенности политического руководства СССР, что война начнется не ранее 1942 г. решение о формировании 30 МК выглядит вполне разумно. Также нужно понимать, что формирование новых соединений не заканчивается с началом войны: никто не требовал от СССР бросать в бой недоукомплектованные МК «второй очереди», их можно было до времени придержать их в тылу, продолжая насыщать боевой техникой.

Можно ли было использовать период 1936 – 1941 гг. для подготовки к войне лучше, чем это было сделано? Да, безусловно. Когда началась война, РККА столкнулась с большими дефицитами в области радиосвязи, автотранспорта и т.д., и если бы вместо «Большого флота» ресурсы СССР были направлены на увеличение производства тех же грузовых автомобилей, качественных бронебойных снарядов и т.д., то пользы от этого было бы несомненно больше, чем от недостроенных линкоров и крейсеров. И да, если бы знать заранее о том, что война начнется летом 1941, а не 1942 г., то приступать к формированию 30 МК за несколько месяцев до начала боевых действий, конечно, не следовало. Но нужно понимать, что руководство предвоенного СССР не имело нашего послезнания, а в 1936 г. создание океанского флота выглядело для него вполне своевременной и выполнимой задачей. Несмотря на то, что военная наука довоенного СССР двигалась в правильном направлении в сторону понимания маневренной войны, многие ее аспекты оставались для нас неясными. Многие потребности РККА были недооценены не только И.В. Сталиным, но и самим руководством РККА.

С другой стороны, не нужно забывать и о том, что ВМФ РККА никогда, даже на пике своего строительства потреблял не более 20% товарной продукции от общего расхода на оборону страны. Его затраты всегда оставались сравнительно скромными среди иных наркоматов, и размеры возможной экономии вовсе не поражали воображения. Закрыть все реальные потребности РККА вряд ли удалось бы даже в случае, если СССР полностью отказался от флота и от обороны с морских направлений, чего, разумеется, делать было нельзя.

И, конечно, никогда не нужно забывать, что не ошибается только тот, кто ничего не делает. Оценивать действия руководства СССР в области военного строительства 1936-1941 гг. следует с учетом существовавших тогда воззрений, и информации, которой оно располагало. Если мы это сделаем, то увидим, что действия эти были вполне логичны и последовательны и не содержали в себе никакого «мегаломаньячества», в котором так любят обвинять Г.К. Жукова и И.В. Сталина современные любители военной истории.

Автор:

Андрей из Челябинска