[ezup]

В Цюрихе довольно сложно обнаружить что-то, сделанное плохо. Самый крупный и успешный город небольшой горной республики богатства и благополучия славится еще и блестяще организованными музеями.



Музей игрушек



300 лет швейцарского детства умещаются в небольшой дом цюрихского фабриканта Карла Вебера. Когда-то он держал магазин, а потом не смог перебороть в себе желание припрятать особо ценные товары. Так начался музей, в котором можно увидеть все развлечения швейцарской аудитории 0+.

Как и в любом хорошем музее, получается рассказ вроде бы и для детей, но с отдельным подтекстом для взрослых. Эволюция плюшевых медведей — как социальный эксперимент длиной в столетия. Оловянные солдатики — как милитаристская пропаганда. Паровозы и железные дороги — как флагман промышленной революции. Куклы — как метаморфозы сексуальности из поколения в поколение. Кажется, вполне недетские вопросы.

Музей деревьев



Не парк, а именно музей. Архитектор Энцо Энеа в цюрихском пригороде Рапперсвиль-Йона провел кураторскую работу, аналогов которой нет нигде в мире. Всю свою карьеру он любил и собирал деревья, главным образом те, которые стояли на пути бульдозера и стройки. Деревья были заботливо перевезены на территорию бывшего средневекового монастыря.

Энеа — один из главных мировых ландшафтных архитекторов, его клиенты повсюду: от Тины Тернер за океаном до пожелавшего остаться неизвестным жителя подмосковной Жуковки. Он лучше всех в мире знает, как расположить деревья так, чтобы экспонировать их наилучшим образом. Геометрическая точность позволяет открывать выверенные архитектором виды: здесь — на полуторавековую пинию, там — на кедры с каштанами.

Вроде бы хороший парк может обеспечить тот же досуг, но здесь ощущаешь человеческую мысль во всем, и деревья выстраиваются в те самые фигуры, которые начертил Энеа. А значит, это музей, причем превосходный.

Музей дизайна



Экспонаты этого музея числом велики и к тому же кажутся вполне привычными и незначительными. Картофелечистка, например. Ее цюрихский вариант, выпущенный фирмой Sparschäler Rex в 1947 году, представьте, не менялся ни разу и до сих пор покупается рачительными швейцарскими хозяевами в неизменном виде. Получается, дизайн этой штуки настолько идеален, что невозможно придумать ничего лучше?

Музей дизайна подводит к удивительному выводу: оказывается, все главные предметы мебели и обихода были придуманы тогда, в первой половине века, и с тех пор нечасто находят достойных конкурентов среди современников. Бродишь по музею, наблюдаешь за его экспонатами, и — какое там мещанство! — обнаруживаешь все признаки большого искусства.

А потом, отправляясь куда-нибудь на поезде, узнаешь, как старого приятеля, вокзальные часы с характерной красной секундной стрелкой — они были разработаны Гансом Хильфикером в 1952 году и с тех пор тикают на сотнях швейцарских железнодорожных станций.

Кунстхаус



Ни один рейтинг музеев Цюриха не будет полным без изумительного Кунстхауса (дословно — «дома искусств»). Здесь пустынно, просторно, прохладно и очень хорошо. Прогулки лучше совершать осмотрительнее — есть вероятность передозировки. Веществ для нее здесь довольно много.

Например, знаменитый автопортрет Ван Гога — с перебинтованным ухом и дымящейся трубкой в углу рта. В своей синей шапке он смотрит прямо на меня сквозь сизый дым, молчит, понимает все о мире и ничего о том, как в нем жить. Самая большая коллекция Эдварда Мунка за пределами Норвегии. Будущий автор «Крика» тревожным был всегда, но в этой тревожности оказался удивительно разнообразным. Огромное количество работ главного швейцарского скульптора Альберто Джакометти. Его тонкие, сжавшиеся в полоски люди зябнут под дождем, беззвучно разевают рот в сипении, тонут в свитерах. Здесь и мадонны с младенцами, и магические квадраты Марка Ротко, а несколько соотечественников, например витебские пейзажи Марка Шагала, берут в плен даже самых неприступных швейцарских конфедератов.

Музей футбола



Чувствую, будет непросто объяснить, почему это лучший цюрихский музей. Особенно тем, кто презрительно поднимет левую бровь: «Футбол?» — и представит голые скамейки на матче стерлитамакского «Содовика», или коррупционные скандалы, или бритоголовых парней с окраин.

Музей футбола при штаб-квартире ФИФА в Цюрихе — не об этом и даже не о конкретных угловых и пенальти. Это фантастическое высказывание о том, что объединяет весь мир. О том, что мы — люди, нам нравится играть и мы можем договориться о правилах, по которым играть, а потом создать вокруг этих правил и этой игры целую вселенную.

Здесь можно увидеть тот самый настоящий Кубок, из-за которого раз в четыре года разгорается «мировая война», а можно — мячи из мусорных пакетов, которыми играют ребята в Уганде. Свисток самого знаменитого арбитра Пьера-Луиджи Коллины, истерзанные бутсы Гамбетты и желтую карточку, вызвавшую слезы брутального Пола Гаскойна. Муссолиниевские фасции на футболке сборной Италии 1930 года, изящные программки к матчам первого чемпионата мира в Уругвае, дизайнерские постеры Жоана Миро и Энни Лейбовиц. Портативные вентиляторы эпохи диско и сувенирные кепки турниров, состоявшихся в год коронации последнего русского царя.

Можно самому прокомментировать матч в настоящей комментаторской трибуне, посидеть на сиденьях со всех стадионов мира, вынести судейское решение в спорном моменте игры, а потом обыграть других посетителей музея в тренажере на самый меткий удар по воротам.

Выходишь из такого музея на свежий цюрихский воздух, прихватив в сувенирной лавке русского волка Забиваку из 2018 года, — и кажется, будто сыграл в сборной мира.