[ezup]

11 апреля на должность командующего военно-морскими операциями ВМС США (Chief of Naval Operations, в российском понятийном аппарате – главнокомандующий военно-морскими силами) был выдвинут адмирал Уильям Ф. Морэн (William F. Moran). Длительное время он служил заместителем командующего, адмирала Джона Ричардсона, по ведению воздушной войны, выполняя при этом задачи директора соответствующего отдела в штабе ВМС (OPNAV 98).

Если всё пойдёт как сейчас, то вскоре адмирал Морэн займёт высший военный пост в ВМС США

То, что карьерные перспективы Ричардсона не блестящи, было понятно давно. ВМС США на протяжении прошлых лет продемонстрировали немало провалов и в кораблестроении (вся программа LCS, технические проблемы с авианосцем «Джеральд Форд», провал противоминного НПА RMMV и многое другое), и в выработке адекватных концепций (далеко недостаточная готовность к борьбе с сильным противником на море, отставание от ВВС США в части освоения новейших противокорабельных ракет, странный процесс выбора фрегата для ВМС США, который скорее обещает быть «сушёным эсминцем», чем результатом внятной концепции), серьёзные дисбалансы в развитии (полное отсутствие эскортных сил, непонятно зачем проводимое дополнительное вооружение десантных кораблей ракетным оружием), пробелы, причём гигантские, в подготовке личного состава (столкновения кораблей, о которых сообщала пресса, — это только вершина айсберга). Конечно, за существенную часть этих провалов несёт ответственность министр ВМС, в данном случае Ричард Спенсер, но все понимают, что когда-то очень давно уволившийся из морской пехоты капитан в отставке Спенсер в современном флоте экспертом не является и опирается на чужое мнение. Понятно, на чьё.

Так или иначе, Ричардсону дают спокойно дослужить, и он оставляет свой пост своему же заместителю. Уже скоро, судя по всему.

В качестве некоего пожелания новому командующему со стороны независимых наблюдателей называется необходимость поднять боеготовность, подготовить ВМС к борьбе на море с сильным противником (имеется в виду прежде всего Китай), и выполнить план по увеличению боевого состава ВМС до 355 вымпелов, что само по себе будет очень сложно. Сам Морэн также не забывает про «замечательных людей в ВМС» и про важность человеческого фактора в будущих войнах. Он, в общем, прав, особенно на фоне того, как этот человеческий фактор в последнее время себя проявляет.

Нас, однако, с нашими домашними проблемами во всей этой ситуации должно интересовать другое, а именно то, из какого рода сил пришёл новый американский командующий.

Дело в том, что Морэн – не подводник. Он не из надводного флота. Он не разведчик и не палубный лётчик.

Уильям Морэн большую часть карьеры прослужил в базовой патрульной авиации и является пилотом базового (читай: наземного) патрульного самолёта Р-3 «Орион». Очень опытным пилотом, надо сказать, бывшим инструктором.

Командующим ВМС США назначают человека, который строго формально не является моряком вообще. И это не просто так.

Берег против флота


В ходе Второй мировой войны решающей силой в войне на море стала базовая авиация – патрульные самолёты дальнего радиуса действия, в том числе летающие лодки и амфибии, бомбардировщики и торпедоносцы, «нацеленные» на работу по надводным целям, разведчики.

Самым ярким примером боевой эффективности этого рода сил является Битва за Атлантику. Мало кто задумывается, но не палубная авиация загнала немецкие подлодки на глубину, дав конвоям высокие шансы добраться до цели. Это были взлетавшие с берега патрульные самолёты, переоборудованные «Либерейторы» и амфибийные «Каталины». Конечно, конкретно на Тихом океане палубная авиация США потопила больше кораблей, чем базовая. Но ненамного. В Атлантике же базовые самолёты «вели» с разгромным счётом.

Японцы почувствовали мощь американской базовой авиации и на себе. Мало того что американские гидросамолёты обнаруживали и топили японские суда, причём в огромных количествах, дело было ещё и в том, что фактически всю тяжесть борьбы с японскими конвоями в Новой Гвинее несли на себе американские базовые самолёты-бомбардировщики. И результаты их усилий в итоге оказались сильно не в пользу японцев. В целом же палубная авиация потопила 520 японских кораблей и судов, а базовая – 441. Весьма красноречивая статистика.

В свою очередь, японцы очень широко использовали свои ударные гидросамолёты с баз на Маршалловых островах – и успешно. Американцы так и смогли ничем достать японские летающие лодки, пока сами острова не были захвачены.


Громкие потопления на счету базовой авиации тоже есть. Так, «Бисмарк» мог бы уйти, если бы не патрульные гидросамолёты с «берега». «Тирпиц» был уничтожен наземными бомбардировщиками. Лёгкий крейсер «Кёнигсберг» — базовыми пикирующими бомбардировщиками Королевских ВМС.

Примеров несть числа и помимо этих.

В свою очередь, немцы тоже дали массу блестящих примеров применения наземных самолётов против надводных кораблей и торговых конвоев. «Кондоры» над Атлантикой, атаки бомбардировщиков над Балтикой, включая прорыв Руделя к «Марату», атаки против Черноморского флота СССР, драматически сократившие его списочный состав, применение управляемых бомб против союзников на Средиземном море, атаки на боевые корабли во время высадки в Италию – немецкая авиация хоть и не относилась к «Кригсмарине», но в войну на море внесла огромный вклад, и по результативности ударов по кораблям и судам, прямо скажем, прыгнула выше головы.

Сегодня любой желающий может найти массу информации по этой теме, в том числе и справочной, с цифрами и датами. И эта информация подтвердит: базовая морская авиация (как и чисто «наземные» самолёты ВВС, но работавшие по надводным целям) внесла решающий во многом вклад в войну на море.

После окончания Второй мировой американская базовая авиация продолжила развитие прежде всего как противолодочная. Задачи по уничтожению надводных кораблей ушли к лётчикам-палубникам и при необходимости к Стратегическому воздушному командованию ВВС. ВМС же, отказавшись в определённый момент от гидросамолётов, вложили огромные ресурсы в базовые патрульные самолёты – и не прогадали. На сегодняшний момент мощь американской патрульной авиации достигла настолько высокого уровня, что действия подводных лодок врагов США в реальных боевых условиях, при массированном применении американцами своих самолётов, окажутся возможными только в защищённых от американской авиации акваториях или подо льдом. Как минимум, пока боевой состав американской БПА не будет значимо сокращён атаками различных сил их противника. Нетрудно представить себе, что это будет очень непросто обеспечить.

Адмирал В.С. Высоцкий, бывший командующий ВМФ России, в 2013 году отводил подлодкам Северного флота не более 48 часов до полного их уничтожения, если районы их развёртывания не будут прикрываться воздушными силами, в том числе авианосцем «Адмирал Кузнецов». Совершенно очевидным образом, он был прав.

Американская базовая патрульная авиация, базируясь на земле, является, тем не менее, «краеугольным камнем» морской мощи ВМС США. И то, какое значение ВМС США отдают её развитию, весьма показательно. Так, БПА оказалась в числе родов сил, получивших принципиально новую систему оружия после окончания холодной войны – базовые патрульные самолёты Р-8 «Poseidon».

В общем то, что новый командующий ВМС США вышел из «береговых» лётчиков, никого не должно удивлять, особенно учитывая его биографию.

Послужной список


1981 – окончание Военно-морской академии в Аннаполисе.

С 1981 – в лётных экипажах базовой патрульной авиации, патрульные эскадрильи 44,45,46, инструктор по переподготовке лётного состава в 30-й эскадрилье (учебная в базовой авиации США), позднее командир 2-го патрульно-разведывательного авиакрыла, офицер штаба 6-й АУГ на Тихом океане, потом уход на «землю» в 11-е авиакрыло, офицером по безопасности и помощником командира по техническому обслуживанию, на административных должностях в Бюро по персоналу ВМС, аппарате командующего силами США в Тихом океане, директора по обслуживающему персоналу ВМС.

2006 – получено второе высшее военное в Национальном военном колледже, в Ньюпорте.

С 2007 по 2008 в аппарате командующего военно-морскими операциями. Продвинут на флаг-офицера.

С 2008 – командующий базовой патрульной авиацией и одновременно отвечает за ведение воздушной войны в целом в штабе ВМС будучи заместителем директора по ведению воздушной войны, а позже – директором по ведению воздушной войны.

С 2013 – начальник службы персонала ВМС.

С 2016 – заместитель командующего морскими операциями.

Летал регулярно и выполнял боевые задачи с авиабаз:
Брансвик, штат Мэн.
Джексонвилл, штат Флорида.
Уидби Айленд, штат Вашингтон.
Гавайи.
Сигонелла, Сицилия.
Рота, Испания.
Лэйджес, Азорские острова.
Кефлавик, Исландия.
Мисава, Япония.
Диего-Гарсия, Индийский океан.
Масира, Оман.
Бахрейн.

Является высококлассным стрелком из пистолета и имеет особую медаль за это.

Нетрудно увидеть, что служебный опыт адмирала Морэна превышает таковой у большинства моряков – он служил и выполнял боевые задачи на всех ТВД, знаком с очень большим количеством баз и регионов, занимал и командные и административные и штабные должности, был лётчиком-инструктором, знаком с боевым управлением авианосной ударной группой, управлял в нашей категории кадровой службой ВМС, причём не только набором-увольнением, но и обучением персонала, и занимался всеми вопросами, связанными с войной в воздухе в штабе ВМС.

Два высших военных образования, оба в элитных ввузах США.

По формальным признакам – более чем хороший кандидат на командующего.

По фактическим… любой пилот-противолодочник, задача которого уничтожать подлодки, знает тактику подлодок и пределы их возможностей, разбирается в гидроакустике, умеет выстраивать взаимодействие как с надводными, так и с подводными силами, умеет организовывать совместное боевое применение с палубной авиацией. Грубо говоря, он в целом знает больше, чем моряки. А если он ещё и занимался разведкой… Морэн ею занимался.

P-3C Orion это не корабль, но для американцев большой разницы нет — это тоже ВМС, а его пилоты такая же часть ВМС, как и моряки.

Ещё раз обратим внимание на этот факт – «наземный» (не корабельный) лётчик имеет звание адмирала и оказался подходящей кандидатурой на должность командующего ВМС, причём есть все основания считать, что он подготовлен к этой работе лучше, чем многие равные по званию моряки из плавсостава – хотя бы в силу более обширного опыта. А базовая патрульная авиация оказалась поставщиком кадров для штабов всех уровней и, как теперь выясняется, для командных должностей, тоже всех уровней.

И вот тут нам надо посмотреть на себя, и задать вопрос: а как с этим у нас?

У нас


Выводы о роли авиации в войне на море, к которым после Второй мировой пришли американцы, в целом соответствовали тем, к которым пришли отечественные специалисты. Различия были в отношении к авианосцам – для наших они оставались голой теорией, хотя всегда считались полезными и нужными (при Хрущёве и несколько после – считались неофициально).

О том, какой вклад в войну на море на Восточном фронте внесла морская авиация, неплохо писал генерал-лейтенант В.Н. Сокерин, бывший командующий ВВС и ПВО Балтфлота.

В ходе Второй мировой войны четко определилась роль морской авиации как главной силы в боевых действиях на море. На ее долю приходилось свыше 50% тоннажа транспортных судов и более 70% боевых и вспомогательных кораблей, потерянных фашистской Германией от воздействия нашего флота в целом.
За подвиги в годы Великой Отечественной войны 141 авиатору Балтики было присвоено звание Героя, а четверо (Степанян, Раков, Челноков, Мазуренко) этого звания были удостоены дважды.


И даже там, где флот и лётчики топили боевой корабль Германии, у флота есть Т-31, а у авиаторов – «Ниобе», хоть и не являвшийся полноценным кораблём, хоть и утопленный по ошибке, но, вообще говоря, способный огрызнуться, и больший по размеру и водоизмещению, чем потопленный в бою балтийцами-катерниками Т-31. Самолёты оказались «круче» и здесь.

После Второй мировой войны СССР за несколько десятков лет создал мощную по численности противолодочную авиацию и морскую ракетоносную, которую нельзя сравнить в мире ни с чем.

В теории, лётчики с их знаниями сразу всех ТВД, с их пониманием того, что такое надводные корабли (они были их мишенями, приходилось знать о них всё), подводные лодки (мишени противолодочников и «коллеги» ракетоносцев, иногда совместно с ними приходилось выполнять атаки), с опытом постоянных столкновений с американцами над морем, и пониманием того, что вражеская авиация сможет сделать с надводным флотом без прикрытия, должны были бы стать «свежей кровью» флота, теми людьми, которые разбавили бы наши закостеневающие доктрины своим дерзким и смелым взглядом сверху вниз.

Морские лётчики СССР и России часто были знакомы с противником куда лучше, чем плавсостав. Облёт ракетного крейсера ВМС США советским Ил-38

Но этого не произошло, и виной всему — кастовая по факту система взаимоотношений в нашем ВМФ.

Кто командует российской морской авиацией (тем, что от неё осталось)? Герой Российской Федерации, лётчик-истребитель корабельной авиации Игорь Сергеевич Кожин.

Каково его воинское звание? Генерал-майор. Являясь морским лётчиком («более морского» пилота, чем лётчик с авианосца, просто невозможно придумать), И.С. Кожин имеет общевойсковое, а не морское звание. Как и все лётчики морской авиации страны.

Генерал-майор, Герой России Игорь Сергеевич Кожин, командующий морской авиацией ВМФ

Об этой проблеме ранее уже было написано в статье «Сломанные крылья. Возродится ли морская авиация?». Вспомним короткую цитату оттуда:
Лётчики, чьи самолёты были и главной ударной силой ВМФ в неядерной войне, и «глазами» флота, и его «пожарной командой», способной прибыть по команде в любую точку страны за считанные часы, так и не стали во флоте «своими». Психологическая проблема неожиданно стала организационной.
У морских лётчиков были общевойсковые звания. Их карьерные возможности были ограничены по сравнению с плавсоставом. Да и в целом к морской авиации было отношение как к вспомогательному по отношению к надводным и подводным силам роду войск. Пока советская власть могла «заливать» вооружённые силы всеми необходимыми для них ресурсами, это было терпимо. Но в 1991-м году советской власти не стало, и гнойник лопнул.


А вот куда менее «причёсанный» вариант от генерал-лейтенанта В.Н. Сокерина:

10 лет службы на генеральских должностях в ВВС Северного и Балтийского флотов дают мне право утверждать: в последние несколько десятков лет на флоте сложилось устойчивое, передаваемое из поколения в поколение, предвзятое, до цинизма презрительно-пренебрежительное отношение к ВВС флотов. Все отрицательное, что имеет место быть на кораблях, сглаживается либо вообще скрывается. Любая мелочь в авиации раздувается из мухи до размеров слона. Авиация давно стала и остается "падчерицей" у папы-флота.


И это так и было, ещё как минимум со времён войны, если не раньше. Флот в лице офицеров из плавсостава не рассматривает авиацию как инструмент решающего значения, и не видит в лётчиках ровню – отказывается видеть. В итоге в тяжелые годы авиация идёт «под газорезку» первой, а карьерные перспективы, и, следовательно, ожидания от будущего у морских лётчиков серьёзно ограниченны без каких-либо оснований для этого. А это – удар по рукам, серьёзный деморализующий фактор, порождающий нигилизм и подрыв лояльности. Ведь у выдающегося человека не может не быть амбиций, даже если он воин. Как, например, И.С. Кожин может получить генерал-лейтенанта? Только по выслуге или в виде награждения. Карьерной позиции, соразмерной со званием генерал-лейтенанта, сегодня в морской авиации нет.

И, конечно, интеллектуальный потенциал летающей братии не используется даже на треть.

Причём в условиях, когда именно авиация является главной силой в морской войне! Какой контраст с американцами, у которых пилот «Ориона» дорос до командующего и получил адмирала ВМС!

С другой стороны, имеется пренебрежение развитием морской авиации со стороны командующих из плавсостава. Ведь денег часто не хватает, и вот самолёты начинают получать керосин по остаточному принципу, налёт сокращается, ремонты не проводятся…

ВМФ России чисто в силу географических особенностей страны «обречён» или иметь сильную базовую воздушную компоненту или быть разбитым в первой же войне. И, надо понимать, что управляют этой компонентой, как правило, очень умные люди, которым их «воздушно-морская» служба придала широчайший кругозор и глубокие тактические знания, далеко выходящие за «их» род сил.

И нет никаких оснований для того, чтобы сохранялся имеющийся кастовый подход, когда есть плавсостав – важные и нужные люди, с морскими званиями и карьерными перспективами, и есть лётчики, с другой системой званий и отличной формой одежды – и ограниченными карьерными перспективами, этакие люди второго сорта, занимающее какое-то подчинённое положение.

Чтобы сломать этот кастовый подход, крайне необходима переаттестация всех военнослужащих морской авиации для получения ими званий идентичных плавсоставу, (был майор, стал капитан третьего ранга, и т.д.), и далее открытие для пилотов, штурманов и всех остальных тех же перспектив, которые есть у плавсостава – рост по штабной линии, возможно с прохождением переподготовки в Военно-морской академии (ВУНЦ ВМФ «Военно-морская академия им. адмирала флота Н.Г. Кузнецова»), с последующей работой на штабных должностях не только в частях и (хочется надеяться) соединениях морской авиации, но и в штабах надводных и подводных (особенно актуально для противолодочников с их знаниями) сил. Никакой проблемы в этом нет, и хуже чем сейчас от этого не станет совершенно, куда вероятнее, что станет лучше.

Стоило бы также присмотреться к англосаксонской системе назначения командиров авианосцев – коль скоро мы имеем один (пока), значит, и командира на него нужно назначать максимально подходящего. И есть мнение, что лётчик-палубник в этом качестве может оказаться как минимум не хуже, чем моряк из плавсостава. По крайней мере, понимание того, как ставить задачу корабельному авиаполку у лётчика лучше однозначно.

И если вдруг какой-то выходец из морской авиации окажется наиболее подходящим кандидатом на роль командующего флотом, то почему бы и нет? Ведь морская авиация – часть ВМФ, так?

Ранее ВМФ своими руками фактически разгромил свою морскую авиацию, лишив себя и длинной руки для удара на большое расстояние, и «глаз», способных посмотреть, что творится за пределами дальности имеющихся РЛС, и «ушей», способных «посчитать лопасти» идущей где-то в глубине вражеской подлодки.

Всё это нужно «развернуть обратно» и начать приводить ситуацию к нормальной. И выравнивание статуса морской авиации с другими родами сил ВМФ, равно как и выравнивание статуса морских лётчиков с другими военнослужащими ВМФ, являются необходимым этапом на этом пути. Капитан первого ранга во флоте ещё может попробовать повыкаблучиваться перед лётчиком-полковником, но перед другим капитаном первого ранга уже никак. Просто по субординации. И мы должны это сделать, если однажды хотим получить морскую авиацию, соответствующую по своим возможностям стоящими перед страной вызовами и опасностями.

А пока пусть личность будущего американского командующего заставит всех нас как следует задуматься.

Автор:

Александр Тимохин