[ezup]

Сегодня предположения о том, «что было бы, если бы» стали очень популярны и неудивительно, что ими занимается даже наука. Почему? Да потому, что существуют в истории такие вот точки бифуркации – «точки неустойчивости», когда вся огромная инерция экономики и психологии народных масс перестает играть обычное для хода истории доминирующее значение. То есть перемены могут быть осуществлены, скажем так, «легким толчком!»

Миниатюра из манускрипта Уолтера де Милимета 1326 года. Британская Библиотека.

Примеры? Да сколько угодно!


Известно, например, что некий нобиль, желавший изменить политику Венеции, составил заговор против дожа и, обрядившись в полные рыцарские доспехи, вместе со своими товарищами отправился его убивать на галере. Галера причалила возле Дворца дожей, на берег была переброшена сходня, он по ней пошел и… сходня веса рыцарских доспехов не выдержала и сломалась, а сам он полетел в воду и моментально утонул. Среди заговорщиков началась паника! Другой сходни не было, никто не решался взять дело в свои руки, а тут еще с берега, заподозрив неладное, подбежали алебардисты их охраны. Кончилось все тем, что заговорщики вернулись назад, поскорее разбежались и тут же отправились каяться и друг друга предавать. А причиной неудачи была всего лишь гнилая доска!

А вот другой пример, связанный с покушением на В.И. Ленина. Шесть офицеров царской армии создали так называемую «Охотничью бригаду» и начали на него «охотиться». Случай им представился 1 января 1918 года, когда Ленин должен был выступать на проводах добровольцев в Михайловском манеже. Напасть было решено на мосту через Фонтанку, а, чтобы «дело» не сорвалось, от Манежа до моста были расставлены сигнальщики. После митинга Ленин с охраной сел в автомобиль и поехал прямо к мосту. И вот тут-то все и началось. Почему-то бросить бомбу у офицеров не получилось, и они начали стрелять по автомобилю. Двигатель заглох, автомобиль или «мотор», как тогда говорили, остановился, и это дало возможность одному из офицеров подбежать к нему вплотную и стрелять в упор! Что, вы думаете, он хоть в кого-нибудь попал? Ни в Ленина он не попал, ни в заслонившего его собой охранника. А тут шофер сумел-таки завести мотор и увел свое «авто» в переулок, хотя кузов его и был прострелен в нескольких местах. Интересно, что всех этих офицеров тут же и поймали, судили и приговорили к расстрелу. Но так как немцы в это время прорвали наш фронт под Нарвой и Псковом, Ленин их помиловал, при условии, что они отправятся воевать с немцами, на что они, конечно, с радостью согласились!
Подобных примеров в истории тьма, но мы сейчас ведем речь о технике, где их, в общем-то, тоже хватает.

Реконструкция «пушки» Уолтера де Милимета в Королевском Арсенале в Лидсе.

Вот, например, старинная английская миниатюра из манускрипта Уолтера де Милимета 1326 года, которому учили короля Эдуарда III. На ней мы видим старинное орудие, заряженное не ядром, а оперенной стрелой! То есть это, по сути, аналог бриколи вот только с пороховым приводом. А теперь посмотрим на арбалет примерного того же времени. Его конструкция была достаточно совершенной, имела спусковой механизм. Но… как воспламенялись заряды первых ручных пороховых орудий? При помощи раскаленного прута, который в запальное отверстие втыкал помощник «наводчика». Потом, правда, прут заменили фитилем, однако механизм, «подносивший» горящий фитиль к запалу, появился далеко не сразу, хотя «орех» арбалета был у всех перед глазами! При нажатии на спусковой крючок тяга, преодолевая сопротивление пружины, опускала курок с тлеющим фитилем на запальное отверстие, в которое засыпался порох. Интересно, что у японцев курок двигался от себя, а у европейцев – к себе!

Арбалет XVI в. с «нюрнбергским воротом».

А что пули? Их начали очень быстро отливать из свинца (хотя из пушек предпочитали стрелять каменными ядрами!), хотя это было очень опасно, прежде всего, для самих стреляющих. Дело в том, что в то время уже было известно, что свинец ядовит и считалось, что раны, нанесенные свинцовыми пулями, именно поэтому-то и воспаляются. То, что воспаляются они от грязи, тогда еще просто никто не знал. Но зато раны, нанесенные свинцом, врачи рекомендовали либо прижигать раскаленным железом, либо поливать кипящим маслом (!) – «удовольствие» явно не из приятных, вот руки-то им за это все и отрубали!

Однако посмотрите, люди почему-то не додумались до очевидного: пропускать через круглую или цилиндроконическую свинцовую пулю стрелу с металлическим же оперением. Ведь были же у римлян похожие дротики – плюмбаты, и в данном случае только и нужно было, что уменьшить их размер. Такая оперенная пуля и летела бы точнее, и пробивная ее сила была бы намного больше! И главное – ведь стрелами-то из примитивного порохового оружия стреляли, но сделать на них «ведущий свинцовый поясок» так вот никто из наших предков и не догадался, хотя известны шаровые пули, завернутые в полотно и напоминавшие в полете волан для бадминтона! И вот интересно, а как бы пошел прогресс, прежде всего, ручного огнестрельного оружия, если бы такие пули-стрелки были бы приняты уже тогда? Понятно, что они были бы технологически более сложными и дорогими, но и эффективность их была бы значительно больше.

А теперь давайте вернемся к запальному механизму. Все знают, что вскоре после того, как огнестрельное оружие с фитильным замком распространилось, появился так называемый колесцовый замок, изобретенный в Германии или Австрии в первой четверти XVI века. Примерно тогда же (ок. 1525 года) появился и «снепхонс» – ударный замок с кремнем и огнивом, воспламенявший заряд не в результате вращения зубчатого колеса, а при резком и коротком ударе. Замки этого типа распространились по всему миру, но… одновременно с ними появились и так называемые терочные замки, которые, однако, «не пошли». Конструктивно они имели запальное отверстие не сбоку от ствола, а позади него. Там же располагалась «терка» вроде напильника, по которой кремень двигался назад силой пружины и давал мощный сноп искр, бивший вперед и попадавший на порох в запальном отверстии. Неудачным он оказался, прежде всего, потому, что кремень в нем шел назад, то есть искрам приходилось преодолевать большее, чем в ударном замке, расстояние, и в полете они «остывали»!

Рис.#1

Однако примерно тогда же, а именно в XVII – XVIII вв., появились и проекты ружейных кремневых затворов скользящего типа. Посмотрите на рисунок №1. Устройство затвора показано на нем вполне наглядно и нельзя сказать, чтобы он был слишком уж сложен. Это стержень внутри цилиндрической пружины. По бокам две рукоятки, взводить затвор можно как левой, так и правой рукой. На конце стержня «губки» для кремня и… все! В задней части ствола имеется прилив с запальным отверстием и выступом, который выполняет функцию огнива. Причем сверху запальное отверстие закрывается крышкой, что очень удобно! При заряжании такого оружия, все операции, связанные с порохом и пулей, аналогичны оружию с ударным кремневым замком. Затвор перед этим оттягивался и удерживался спусковым крючком. При нажатии на последний затвор шел вперед, ударял кремнем по выступу запального отверстия. При этом его крышка открывалась, и на находящийся там порох падал сноп искр и происходил выстрел.

На рисунке №2 практически та же самая конструкция, но только в ней взвод затвора осуществляется отводом назад специального рычага назад, а располагался он перед спусковым крючком. Ведь очевидно, что очень уж мощной пружины для привода такого механизма в действие просто не требуется, и, таким образом, его вполне можно было бы взводить всего одним пальцем!

Рис. #2

Интересно, что обе эти системы были изготовлены и испытывались, о чем сообщает нам Ярослав Люгз в своей книге «Handfeuerwaffen» (1982 г.), но почему-то так и не получили распространения. Что помешало? Чисто технические сложности, к примеру, связанные с изготовлением витых пружин или это была просто инерция мышления, сказать сложно. В любом случае интересно представить, что было бы, если бы они «пошли». Логика подсказывает, что путь до заряжания винтовок с казны и к созданию унитарных патронов в этом случае был бы намного короче. Но так ли это на самом деле, мы, конечно, не узнаем теперь уже никогда!

Рис. А. Шепса
Автор: Вячеслав Шпаковский